Цветы цвета неба
Шрифт:
— Дами, но все же тебе стоит изучить некоторые особенности придворного этикета. В скором времени ты будешь первой леди и тебе предстоит сопровождать меня в качестве моей спутницы, — произнес Рион.
— Как это понимать? — спросила я. Наверно, находясь во дворце, я скоро забуду, что такое удивление. После подобных вестей мало чем можно будет вызвать даже легкое недоумение.
— Первая леди империи — женщина, являющаяся матерью наследника. А так как обычно таковой оказывается жена императора, то именно она и сопровождает главу страны на разных приемах и подобных мероприятиях. Просто раньше у правителей нашей страны не было бастардов, — объяснил мне принц.
— Это получается, будь жива твоя жена, то я все равно должна была быть первой леди, а не она? — не удержалась от вопроса я.
Рион и его мать обменялись взглядами, и он кивнул мне.
— В законе все четко прописано. А там указано — мать наследника. И не следовать этому мы не имеем право, — добавил Рион.
Я думала, моей основной обязанностью будет помощь сыну. Ну в крайнем случае, прибрала бы к своим рукам должность дворцового целителя. А тут такое.
— Можно мне поподробнее рассказать, в чем заключаются обязанности первой леди? — обратилась я к императрице.
— Вы тут пока обсуждайте, а у меня много дел, — поднялся Рион, подошел к матери, поцеловал ей руку, сдержанно кивнул мне и ушел.
— Пойдем ко мне в кабинет, Риндамия. Там все и оговорим. И еще, обращайся ко мне просто Теклария. Мы же друг другу не чужие. Я тебе в некотором роде теперь свекровь, — улыбнулась она мне.
Вот уж наградил Рауд свекровью. Первое впечатление она произвела на меня хорошее. А сегодня меня невежей обозвала. Но придется смирится. Тем более раз она будет передавать мне свои обязанности этой самой леди.
Мы прошли в кабинет императрицы. По сравнению с кабинетом ее сына, тут было уютнее. Возможно, дело было в безделушках, стоящих на каминной полке, веселенькой скатерти на кофейном столике и тому подобных мелочах.
— Итак, начнем, — произнесла Теклария, усевшись в кресло за столом. — Я сначала попрошу прощения за мою грубость. Мне не было известно о твоем происхождении.
— Я не упоминаю эту информацию при знакомстве, — Теклария поджала губы на мою реплику.
— Тебе все же необходимо изучить особенности придворной жизни. С какой стороны стоять возле императора во время приемов, как приветствовать послов, как вести с ним разговоры. У нас довольно часто бывают дипломатические миссии. Какие наряды стоит надевать, — тут она окинула взглядом мое платье, которое я до сих пор не переодела. Я попросту не успела. Наверно тут не принято два дня подряд в одном и том же ходить. — Я понимаю, вы все еще поддерживаете траур, но на некоторых мероприятиях неприемлемо появляться в черном. Тебя обучат танцам, — возражать на это я не стала. Хотя и танцевала раньше неплохо и со всеми распространенными видами танцев знакома. Но освежить не помешает. — Нужно будет тебя познакомить с придворными и другими важными людьми империи. Сначала я предоставлю тебе портреты и краткое досье на каждого. Ты должна понимать, что фактически, ты становишься вторым лицом империи. И поэтому должна вести себя соответствующе. А дворец порой напоминает серпентарий, — Императрица передернула плечами. — Нельзя демонстрировать свои слабости, недостатки. Иначе эти змею тут же тебя сожрут. А из положительного… — она постучала пальцами по столешнице, жест знакомый по Риону, — тебе придется курировать благотворительность, строительство новых школ и больниц. Ну с последним-то ты наверняка и без моих советов справишься.
Я посмотрела на часы.
— Прошу прощения, Теклария, но мне пора посетить вашего мужа, — перебила я ее. Не стоит забывать основную свою задачу, собственно из-за которой я здесь и оказалась.
— Можно я пойду с тобой? — попросила свекровушка моя.
Я удивленно подняла брови. А Теклария нервно сжала руки и пояснила:
— Меня Эйн к нему не пускал. Я даже подробностей покушения не знаю.
— Хорошо, идемте, — согласилась я. Хоть и звучало это странно.
Сегодня вся процедура передачи энергии прошла быстрее. Когда я закончила, Теклария подошла к мужу, присела рядом и погладила его по бледной щеке.
— Почему он не приходит в себя? — спросила она.
Я пожала плечами.
— Наверно организму так проще восстанавливаться, — предположила я.
— С Эйном также было?
— Да. В себя он пришел дней через десять. Так что вы не переживайте, все хорошо будет.
— А я и не переживаю. Он сильный. Справится. Всегда справлялся, — все это было сказано странным тоном. Да и вообще, она себя странно вела. А вообще, это не мое дело.
Когда мы вышли из покоев императора, нас ждала служанка.
— Ваше величество, леди Риндамия, там наследники подрались, — сообщила она нам. Вот этого я и опасалась, как только услышала, что дети теперь будут жить в соседним комнатах и учиться вместе.
Оба мальчика сидели посреди игровой комнаты, вымазанные краской и обиженно сопели. Между ними стояла няня. Эта женщина мне сразу понравилась. Обычный человек, без дара. На вид лет шестидесяти, дородная, круглолицая. Эдакая крестьянка, вот только в императорских покоях таких обычно не водилось. Надо будет ее расспросить.
— Ну и что у вас тут случилось? — спросила императрица.
Перебивая друг друга, стараясь перекричать, Эйм и Инг пытались рассказать каждый свою версию. Няня прекратила этот балаган в два счета.
— Ну-ка цыц! — сказала она громким голосом. — Ваше величество, принц Ингольв сидел рисовал. Принц Эймунд подошел к нему. Сказал, что рисуют только девчонки. Слово за слово и они разругались, а потом стали выяснять отношения кулаками.
Странно было слышать 'принц Эймунд'. Странно и непривычно.
— Эймунд, подойди ко мне, пожалуйста, — попросила я сына.
Тот поднял голову, посмотрел на няню обиженно, на императрицу настороженно и подошел ко мне.
Я присела, чтобы наши лица были на одном уровне.
— Эймунд, все было как сказала…, — я подняла глаза на няню.
— Госпожа Эидис, — представилась она.
— Все было, как сказала госпожа Эидис?
Сын хмуро кивнул.
— Иди и попроси прощения у брата, — велела я.
— За что? Я же ничего такого не сделал! Он первый меня ударил! — стал возмущаться Эйм.
— То, что он рисует, совсем не значит, что он ведет себя как девчонка. Иди и извинись, — настаивала я. Я так надеялась, что хотя бы во дворце он обойдется без драк.
Обиженное сопение усилилось. Но сын молодец. Быстро взял себя в руки, подошел к Ингольву, буркнул ему:
— Извини, — снова поднял на меня глаза, ожидая одобрения. Я улыбнулась. Мой сын часто боялся сделать что-то не так. Как будто боялся, что его будут ругать. При том, что ни я, ни лорд Магнир его практически не ругали. И тут он меня удивил: — Инг, хочешь я научу тебя делать рогатки?