Цветы из огненного рая
Шрифт:
Но в конце концов девочка взяла себя в руки. Да, дело могло обернуться скверно, но ведь бегство – это все-таки шанс! Здесь же шансов у нее нет. Если она останется тут до завтра, судьба ее будет предрешена. Думать тут было не о чем. Киттен покосилась на Нони, которая задумчиво глядела в огонь. Возможно, она вспоминала своего жениха. Присцилла давно уже отправилась к Баркеру, чтобы утешить его, страдающего из-за упущенной прибыли, а Сюзанна сидела у другого костра, как обычно, уставившись в пустоту и время от времени делая большой глоток виски из бутылки, которую протягивал ей кто-нибудь из мужчин. Этой ночью она наверняка не останется одна и уж точно не бросится искать свою дочь.
Киттен незаметно поднялась. Нони ничего не сказала, только преподобный с тоской поглядел ей вслед, когда она украдкой отступила в тень, чтобы отправиться на поиски повозки Карпентера.
Киттен
Джордж Хемплмен всячески старался забыть о своих немецких корнях, наверное, он даже не умел квасить капусту. Сама Киттен с удовольствием пробовала это блюдо, которым ее угощала миссис Хемплмен, да и от сырой капусты не отказывалась. Девочка постоянно испытывала голод и поэтому ела все подряд. Кроме китового мяса. После охоты мужчины варили в котлах его жирные куски, и это считалось у них деликатесом, но Киттен даже смотреть на него не могла. Однако с квашеной капустой ей повезло. Во время путешествия на север капуста не только утолит голод Киттен, но и спасет ее от жажды, хотя вряд ли она стала бы пить разбавленную уксусом воду, в которой плавали овощи, если бы у нее был выбор.
Довольная, Киттен устроилась среди одеял, которых на повозке было много. Если Карпентеру не придет в голову заключить еще несколько сделок с китобоями, прежде чем повозку погрузят на судно, все наверняка сложится удачно.
К удивлению Киттен, она даже сумела уснуть в своем убежище. В кои-то веки насытившись, утомленная бессонной ночью в лесу, она вскоре задремала и проснулась только тогда, когда повозка тронулась с места. Значит, Карпентер не поднимал брезент, и, бросив быстрый взгляд наружу, девочка поняла, что вряд ли он станет делать это. Солнце только взошло, а в это время на берегу царила тишина. Впрочем, торговец сделал еще одну остановку и поприветствовал преподобного отца. Обычно тот не вставал так рано, но, очевидно, страх оказаться на столе у вождя племени маори вовремя вырвал его из объятий Нони. Мортон устроился на козлах, и Карпентер направил повозку к судну.
Все прошло без сучка и без задоринки. Доски для погрузки уложили еще вчера. Киттен затаила дыхание, когда повозка двинулась по скрипящим мосткам, и потом снова, когда Карпентер и преподобный отец спустились с козел, а капитан Клейтон приветствовал мужчин на палубе судна. Торговец увел лошадей, судя по всему, в трюм, и она осталась одна. Киттен боялась, что Карпентеру понадобятся одеяла или другие вещи. Например, чтобы продать их Мортону, который не имел при себе необходимого для ночевки на борту судна. Однако тревога ее оказалась напрасной. Вскоре послышались голоса капитана и матросов. Капитан отдавал приказы, матросы ставили паруса и убирали сходни.
Киттен расслабилась, ощутив, что корабль закачался на волнах. «Пчела» снялась с якоря и вышла в море. Ей удалось сбежать от Баркера! Даже если ее теперь обнаружат, вряд ли капитан Клейтон повернет обратно, чтобы вернуть владельцу бара его «товар». Киттен хотела прочитать благодарственную молитву, которой ее научила миссис Хемплмен, но потом решила этого не делать: лучше не привлекать к себе внимания Бога преподобного Мортона!
Путешествие до залива Клауди продолжалось два дня и прошло спокойно, как для команды, так и для Киттен. Девочка слышала лишь голоса матросов и шум ветра в парусах. Никто не приближался к повозке, и Киттен в конце концов даже осмелилась выбраться из-под навеса, чтобы справить нужду. Это было ночью, и ее никто не заметил. Повозка стояла в носовой части судна, принайтованная к борту между ящиками с китовым усом и другими товарами, в то время как матросы большую часть времени проводили в помещениях под палубой, где они и спали. При слабом ветре и спокойном море требовалось всего несколько человек, чтобы выполнять работу на судне.
Киттен не верила своему везению. Однако, увы, оно закончилось, как только они оказались в заливе Клауди. Для начала девочка распростилась с надеждой на то, что рядом с китобойной станцией окажется город. На берегу Киттен выглянула из-под брезента, но не увидела ничего, кроме китовых костей, лодок и обычных хижин китобоев. Станция была даже меньше той, что принадлежала Джорджу Хемплмену, хотя и появилась раньше. Киттен не питала иллюзий – здесь тоже наверняка есть такой же паб с проститутками. Трактирщик и сутенер так же обрадуются свежей крови, как и Баркер. Поэтому Киттен решила не показываться, пока это возможно.
Впрочем, вид от станции открывался прекрасный. У самого пляжа берег был не таким крутым, как в заливе Пераки, но на горизонте возвышались покрытые снегом горы, а за пляжем раскинулись зеленые холмы. Уже можно было рассмотреть и устье реки. Река Вайрау, близ которой стояла станция, судя по всему, убегала далеко в холмы. Течет ли она через то поселение, о котором упоминал Карпентер? Можно ли попасть в город, если следовать по течению? Киттен подумала, что стоило бы это проверить, но она до смерти боялась путешествовать в одиночестве в такой глуши. Кроме того, не факт, что она сможет незаметно выбраться из укрытия после того, как судно причалит. Несмотря на протесты преподобного, который, судя по всему, был не прочь задержаться на станции и, возможно, еще разок-другой «расслабиться», Карпентер сразу же повел своих лошадей прочь от пляжа, по дороге, идущей вдоль реки.
– Были у меня здесь как-то раз неприятности, – коротко пояснил он, когда Мортон поинтересовался причиной подобной спешки. – Управляющий этой станции – настоящий пройдоха. Я доставил ему целый воз провианта, но он решил, что я прошу за него слишком много. И что мне было делать? Когда он понял, что я буду упорно стоять на своем, возле него тут же появилось два десятка дикарей, каждый из которых был на голову выше меня. То, что он мне заплатил в конечном итоге, даже не покрыло закупочной стоимости, и мне оставалось только радоваться, что я ушел живым. Так что мне лучше убраться отсюда побыстрее, пока капитан Клейтон еще здесь. Иначе эти парни снова обчистят мою повозку. Вы, преподобный, разумеется, можете остаться, если хотите. Но предупреждаю вас: когда местным ребятам надоест рыба, а она им наверняка уже надоела, то они с удовольствием зажарят миссионера…
Торговец расхохотался, и Киттен легко могла представила себе выражение лица преподобного, с которым он слушал эти слова.
Теперь она не могла вылезти из повозки. Оставалось лишь надеяться, что Карпентер направится в поселение белых. Однако эта надежда быстро развеялась, когда преподобный Мортон спросил у торговца, куда тот держит путь.
– А мы сегодня попадем в город? – полюбопытствовал он. – Я хочу сказать… Вы упоминали о белых поселенцах…
Карпентер фыркнул:
– Я говорил об окрестностях залива Тасман, преподобный. Если бы вы посмотрели на карту местности, где вам теперь предстоит заниматься своей деятельностью, вы бы поняли, что на другой стороне пролива Кука живет лишь горстка белых. Город расположен ближе к западному побережью, в то время как мы очутились на восточном. То есть нам пришлось бы снова пересечь остров, чтобы попасть туда. За один день это сделать невозможно. Да и зачем? Мои клиенты – и ваша будущая паства – обитают в центре страны. Те Раупараха [10] , знаменитый вождь, живет со своим племенем у реки Вайрау. Туда мы сейчас и едем. Понятия не имею, доберемся ли мы туда сегодня, но завтра уж наверняка. Можете составить пока парочку проповедей или выучить несколько слов на маори. Киа ора – «здравствуйте». А «добро пожаловать» – хаэре маи. Ах да, и я полагаю, что «я умираю» переводится как ка мате. Есть знаменитый хака – это ритуальный танец туземцев. Будете подпевать им, пока закипает вода…
10
Те Раупараха (ок. 1768–1849) – вождь маорийского племени нгати тоа в Новой Зеландии, один из самых влиятельных маорийских вождей первой половины XIX века.