Цветы Сатаны

Альтер Поль

И тогда же Ян заметил, что створка окна, на вид закрытая, была лишь прикрыта, но не закреплена шпингалетами. Мужчины выглянули наружу, но не увидели никаких следов на свежевскопанной Аверилом земле. Итак, происшедшее казалось ясным, однако Гилларду чувствовалось во всем этом нечто загадочное. Ян тоже ничем не мог объяснить поступок Виолетты, был очень подавлен и покорно согласился на предложение Гилларда выпить по чашечке кофе, прежде чем вместе идти в комиссариат.

С самого начала расследования полицейские заподозрили в этом мистификацию. Во-первых, кровью был запачкан только кончик ножа, а на ручке следов крови не оказалось. Может быть, это и не привлекло бы внимания: Виолетта могла тотчас выронить нож, проколов вену. Любопытными

оказались отпечатки пальцев на ручке. Их было два: один — указательного пальца и один среднего. Оба — левой руки. Не было ни одного отпечатка больших пальцев!

— Действительно, любопытно, — подумав, сказал Питер Сатклиф, покачивая стаканом с остатками виски.

— И в самом деле, как можно таким образом держать нож? Трудная задача. Инспектор, занимавшийся расследованием, справедливо заметил: если уж миссис Гарднер и могла, так странно держа нож, проколоть вены на правой руке, то как она умудрилась сделать это с левой рукой, не оставив на ручке отпечатков правой?

Потом обнаружили приличную гематому в нижней части затылка, прикрытую волосами. А затем нашли волосок с головы жертвы на углу одной из подставок для книг, которую убийца аккуратно поставил на место, но забыл вытереть, потому что не увидел на ней следов крови. Словом, было совершено преступление, которое убийца попытался замаскировать под самоубийство.

Сначала он оглушил свою жертву подставкой, затем вскрыл ей вены. Обтерев ручку ножа, довольно-таки неуклюже приложил к ней пальцы жертвы, но совершил ошибку, забыв про вторую руку. Еще одна ошибка — он вытер ручку створки окна, через которое вылез, после чего просто прикрыл ее. А вообще-то, по логике, на ручке по меньшей мере должны были остаться отпечатки пальцев хозяев дома. Его уход и поставил следствие в тупик. Проблема эта так и не была решена.

А теперь разберемся с обеими дверьми, которые были закрыты изнутри. У той, что выходит в сад, задвижка двигалась туго. Невозможно было открыть ее снаружи с помощью проволоки или металлического стержня. И все-таки дверь и ее запор были внимательно обследованы инспекторами. Они не обнаружили никаких подозрительных царапин. Ничего не было найдено и в замке вышибленной двери, запертой на ключ. Ключ, впрочем, так и торчал в замке. Кстати, оба мужчины убедились в этом еще до того, как решили выдавить дверь: Гиллард сперва предложил поискать дубликат. Сама же дверь прилегала к косяку так плотно, что сбоку не оставалось ни щелочки. А щель у пола была настолько узкой, что в нее невозможно было просунуть какой-либо предмет, ключ, к примеру. Так что и с этой стороны все чисто.

Всю веранду и, конечно же, каждое стекло в окнах обследовали с лупой. Установили: ни одно из них не было вынуто, а потом вставлено и закреплено свежей замазкой. Была осмотрена каждая терракотовая плитка пола. Безрезультатно. Ни тайника, ни потайного хода. Ничего. Таким образом, единственно возможный путь выхода убийцы — окно с прикрытой створкой. Само собой разумеется, полицейские не удовольствовались простым взглядом наружу, как это сделали Ян с Гиллардом.

Сделаю небольшую ремарку относительно состояния почвы. Земля размокла после сильного дождя, который шел часть ночи, между двумя и четырьмя часами. Влажная почва непременно должна была сохранить следы человека, прошедшего по ней, особенно после 4 часов. Но их не оказалось, за исключением нескольких непонятных отметок, не замеченных Яном и его другом. Они походили на следы, частично размытые дождем. Эти следы шли вдоль дома близ отпертого окна, между бордюром под верандой и немного западнее, пятью ярдами дальше.

В этом же месте обнаружили и несколько черепков, вероятнее всего, от горшка с цветами, подвешенного к стене в трех ярдах от земли на цепочке, которая сама была прикреплена к прочному крюку. Теперь же в стене торчал только крюк, в грязи валялись мелкие черепки от кашпо. Заметьте, этот крюк был единственной выступающей частью всего отрезка стены.

Все остальное исчезло: остатки горшка, цветы, цепочка. По словам Яна, горшок висел на своем месте до его ухода, но с уверенностью он этого утверждать не мог. Аверил же сказал, что, спеша закончить работу, просто не обратил на него внимания. Уточню также, что единственное настоящее окно на этой стороне фасада находится на втором этаже, к тому же на противоположной, то есть восточной, стороне. Так что невозможно попасть на крышу веранды, не разбив его.

Вернусь к непонятным следам. Создавалось впечатление, что они были оставлены гораздо раньше того часа, когда произошло преступление, но если предположить злой умысел, учитывающий последующий дождь, или не знаю уж какие другие уловки, они вполне могли принадлежать убийце. Это почти не вызывает сомнения. Он мог достигнуть этого места и затем воспользоваться подвешенным цветочным горшком либо крюком, чтобы, не знаю уж каким акробатическим прыжком, перемахнуть через полосу вскопанной земли.

Однако оставалось еще целых четыре ярда до ближайшего травяного покрова, но даже и на нем не оказалось следов прыжка. Для сведения, до угла дома расстояние в два раза больше. Теперь-то вам понятна вся трудность проблемы? Как мог убийца, совершив преступление и инсценировав самоубийство, преодолеть вскопанный участок? Он что, превратился в птицу?

Полковник сделал паузу, чтобы налить себе виски. Сделав глоток, он с горькой усмешкой продолжил:

— Полицейские пытались разгадать эту загадку, я тоже, но ничего не вышло. Во всяком случае, у нас не нашлось убедительного объяснения. Думали мы и о веревках, протянутых до ближайшего дерева, но до дерева было больше десяти ярдов. Подумали мы и о ходулях, от которых, несмотря ни на что, остались бы небольшие ямки. Короче, победил преступник. Учитывая техническое исполнение, я вынужден снять перед ним шляпу.

— Значит, — вмешалась Дебра, — у Яна Гарднера было двойное алиби: он не только не мог технически совершить преступление, но у него было много свидетелей на той вечеринке!

Полковник нахмурился:

— Не совсем так. По словам очевидцев, он выходил примерно на полчаса, чтобы проветриться, поскольку почувствовал себя неважно. Абсолютно никто не видел его в этот отрезок времени. Так получилось, что его отсутствие любопытным образом совпало с роковым моментом, между пятью и шестью часами. Да вот только проехать туда и обратно за полчаса может лишь опытный водитель. В тот вечер Ян Гарднер был без своей машины, однако если уж он всерьез подготовился, то мог взять автомобиль напрокат. Допустим, на совершение преступления у него ушло минут двенадцать. Отсутствовать он мог не полчаса, а чуть больше — скажем, на четверть часа, и уж совсем невероятно, чтобы участники вечеринки стояли с часами в руках. В таких условиях и при хорошей подготовительной работе он вполне мог осуществить задуманное.

— В конечном счете, — заявил Питер, — его спас клочок земли без следов!

— Совершенно верно. Именно работа Фреда Аверила помогла ему избежать виселицы.

Наступило молчание. Питер, постукивавший пальцами по подлокотнику своего кресла, первым нарушил его:

— Итак, преступление это мог совершить любой.

— Очевидно, — буркнул полковник. — Поскольку modus operandi так и не выяснен.

— Тогда почему набросились на несчастного Яна Гарднера? Ему выгодна была смерть жены? Он что, получил большую страховку?

— Нет, но, в конце концов… он был ее мужем! Впрочем, все знали, что в последнее время не все шло гладко в их семье.

— Мне это кажется недостаточным для обвинения его в таком злодеянии!

— Согласен. Но мотив мог быть только у него! У Виолетты Гарднер не было врагов! Ни у кого не было причин убивать ее!

Питер едва заметно улыбнулся.

— У нас был случай полюбоваться портретом миссис Гарднер… очень красивая женщина… Красива настолько, что может возбудить страсть, ревность и, как следствие, драмы…