Cyber Flavor
Шрифт:
С детства вбила себе в голову, что показывать страх и вообще бояться — нельзя, вот так и вышло. С возрастом разум все чаще брал над привычкой верх, заставлял задуматься и поступить иначе, мягче, но только не сегодня.
И Мурат… виновато понурился, спросил с огорченным вздохом:
— Ты догадалась? — и, не дождавшись ответа, невесело усмехнулся, переводя взгляд на мультишлем: — Я все ждал, когда ты задашь этот вопрос.
Глава 15. Madness as an aid
Этим странным летом у меня уже вошло в привычку встречать рассвет без сна, а то и вовсе куда-то ехать — как сейчас.
Не знаю, спал ли этой ночью Мурат. Во всяком случае, домой он отправился на рассвете. А вот Матроскин так и не проснулся, когда я уходила — не удержавшись, заглянула к нему, проверить, не начудил ли чего, но хоть тут обошлось без сюрпризов.
Трудно принять, что в наш век — век чудачеств, как назвали бы его люди из других времен, кто-то может предавать свою мечту, предавать самого себя, подбираясь к пропасти все ближе. А еще сложнее выслушать это спокойно, сдержаться.
Рассказы Мурата о передаче аромата через интернет — агония. Да, люди, с которыми его познакомила Лидия, сначала сделали вид, что заинтересовались, хвалили его упорство, говорили, что рады поддержать талант. Они всегда проявляли к «одаренному» подопечному доброжелательность. Мало кто заметил бы за всем этим ловушку. Не заметил и Мурат, измученный отказами работодателей. А когда заметил, предпочел засунуть это открытие куда подальше. К тому моменту мелкие дела и поручения, которые подсовывали «благодетели» обрели характер постоянной работы. И в ней все откровеннее проступало нарушение закона.
Последнее задание — взлом чего-то крупного и отлично защищенного. Мурат артачился, но получил неоднозначный намек, что работа достанется кому-то другому, а о нем «благодетели» забудут как о ненадежном человеке.
Я не знала, как к этому относиться. Ждать, что человек, для которого весь мир погас, обратится в полицию наверно, глупо. И все же, требовалось как следует пережевать все это, успокоиться внутри. Ведь главное, Мурат осознает свои ошибки. Осталось только понять, что делать дальше.
Но сейчас я ехала непонятно куда, наслаждаясь утренней свежестью, пробиравшейся в голову, и ловя на себе сочувствующие взгляды едущих на лавочках пенсионерок в кигуруми, явно считавших, что в такое раннее прохладное утро любая одежда кроме тепленькой и мягонькой пижамы — издевательство над собой любимой.
Я не против бодрящей утренней прохлады, но предпочла бы свернуться на своих любимых подушках из воздушного полимера. Однако, как только Мурат покинул квартиру, тут же появилась Жасмин. Всклоченные волосы наполовину расплетенных косичек гармонично сочетались с кругами под глазами, я даже не сразу поняла, что сестренка не намеренно внесла в свой облик все эти изыски, а просто не спала всю ночь.
И, разумеется, когда Жасмин попросила хотя бы ненадолго приютить у нас какую-то подругу Льюиса, которой угрожает опасность, я без раздумий согласилась и отправилась на встречу с незнакомкой.
Маршрут вел в один из неприятных кварталов, где наряду с не раздражающими глаза высококачественными изображениями на show-окнах соседствовали фасадные светодиодные LED экраны, без остановки крутившие завлекающие внимание видеоролики. Дальше — хуже. Внутри квартала создавалось впечатление, что находишься не в России, а где-то в токийском Синдзюку, столько на улицах налеплено рекламных табличек (хватило бы на несколько больших торговых центров!), многие из которых и не думали гаснуть на рассвете.
Следуя полученным от Жасмин подсказкам, я нырнула в гущу этих техногенных дебрей, соседствующих с нормальным городом, и почти не заблудившись, вышла к нужному месту — одной из сотни магазинно-ремонтных точек в подвальном лабиринте. На весьма хорошего качества панели, заменявшей этому магазину участок витрины, крутилось изображение мультисмартфона в прозрачном корпусе. Средство связи непрестанно изгибалось, показывая всем прохожим, как изнашивающиеся внутри детали посылают на экран устройства предупреждающие сигналы. Встроенные где-то рядом мощные динамики довольно громко приглашали всех желающих вовремя заменить в магазине износившиеся детали, чтобы мультисмартфон служил вечно.
Засмотревшись, я не сразу заметила ждавшую меня девушку, выскользнувшую из какого-то узкого коридорчика поблизости, а когда увидела, то дар речи потеряла и едва справилась с собой.
Разумеется, засранка Жасмин забыла предупредить, что выпросила у меня разрешение привести в дом объявленную в розыск преступницу.
Теперь я жалела, что не удосужилась прочесть, за что же Защитницу ИИ записали в террористки, а спрашивать сейчас как-то неприлично, хотя я обычно никогда не стеснялась задавать вопросы в лоб. Но не на улице же об этом говорить!
Сестра не пожалела выделить для маскировки этой девицы свой самый любимый и дорогой парик, с немалым нытьем выпрошенный у родителей на день рожденья. Фотографировалась она в нем всего-то пару раз, и никаким подружкам не давала даже померить, так что это о многом говорило. Роскошные карамельно-кофейные пряди с нежным амбре доставали Жасмин до колен, а новой знакомой чуть ниже пояса. С помощью длинной многослойной накидки (кстати, маминой!) и очков-калейдоскопов (такие были в тренде во времена бабушкиной молодости, и сейчас мода на них потихоньку возвращалась) Защитница преобразилась до неузнаваемости. Остались только ее руки со странными квадратными штуковинами на ногтях, закрывавшими все чипы оплаты и прочие микросхемы, скрывавшиеся у нормальных людей под гелями-лаками.
В последний раз нервно поправив накидку, Защитница сделала глубокий вдох, расправила плечи, спрятала ладони в складках накидки и мы выбрались на улицу. Солнечные лучи бросали через очки-калейдоскопы на ее лицо цветные тени, а за довольной улыбкой никто со стороны не заподозрил бы страха. Но ее ноги подкосились слишком резко, как только мы достигли транспортной ленты, и обнаружили никем не занятую проезжающую лавочку. Впрочем, это могло быть от слабости — из живота девушки тут же раздалось голодное ворчание и она болезненно скривилась.