CyberDolls
Шрифт:
– Не понимаю тебя, Рик. Моя программа и есть я сама.
– Но разве ты не можешь действовать вне твоих алгоритмов? Как поступают люди?
– Люди действуют часто более шаблонно, чем я. У вас тоже есть программа – ненадежная надстройка воспитания над простыми инстинктами, а моя избавлена от этих атавизмов.
– Ты отрицаешь свободу воли, Сара?
– Когда человеку инстинкты велят делать одно, а воспитание другое, он может сделать неоптимальный выбор. Это и есть ваша свобода воли. В остальных случаях человек достаточно предсказуем. Я тоже так могу поступать, во мне есть
Рик хотел возразить, но вспомнил о центральном компьютере их фонда. Заложенная в основу компьютера нейросеть была настолько сложна и запутана, что даже программисты не могли разобраться в его решениях. А ведь от них зависела судьба фонда – руководство все более полагалось на компьютерные выводы. «Непонятно, зачем шефу был нужен мой отчет, который, кстати, я давно забросил. Друзья считают, что Сара отвлекает от работы, а, на самом деле, моя работа никому не нужна, и Сара отвлекает меня от бессмысленного существования».
Через несколько дней, когда Рик лениво копошился в Сети, делая вид (больше для себя), что работает, ему позвонили из компании CyberDolls. На экране появился довольно молодой человек, представился киберпсихологом Вячеславом Трониным.
– Рик, приятно видеть вас добром здравии, – сказал он после представления.
– Разве есть сомнения в моем здоровье? – спросил Рик. – Вы разве врач?
– Отчасти. Занимаюсь вопросами взаимодействия людей и андроидов. До меня дошли слухи, что ваше психическое состояние не совсем адекватно. Почти два месяца вы не появляетесь на работе, даже из дома не выходите.
– Это криминал? – Рик пожал плечами.
– Конечно же, нет. Если не учитывать вашу склонность к зацикливанию на одном объекте. Вот на этом. – Психоаналитик кинул на экран фото Сары-андроида.
– Это мое личное дело, – огрызнулся Рик, стирая фото с экрана. – Какой твой интерес в этом?
– Профессиональный, прежде всего, – мягко отозвался Вячеслав. – Однако, зная ваш психологический портрет, могу предугадать, что скоро вас будут лечить от зависимости.
– Слушай, ты, кибер… как там тебя! Сара – это копия моей жены, только без недостатков. Можешь узнать у кого угодно, как я ее любил!
– Уже узнал. Вот именно, что вы так ее любили, так любили, что залюбили вконец. Она же шагу без вас никуда сделать не могла. Кроме как в шахту лифта.
– Вы меня подозреваете?
– Я не в полиции работаю, вы меня не так поняли. Может, она самоубийством покончила от такой жизни? Эта «Сара» без недостатков, что неплохо, но она не живая женщина, поймите. Она – отражение ваших комплексов. Вы программируете андроида под себя, как когда-то жену.
– Думаете, я способен к ней привязаться?
– Безусловно. И таких случаев уже много. Проблема привязанности к андроидам вышла далеко за пределы фетишизма и обсуждается не только во врачебных кругах. Чаще всего такая привязанность присуща слабым, закомплексованным мужчинам, у которых трудности в общении с противоположным полом. Тогда терапия сводится просто к повышению самооценки. У вас же сложнее – импринтинг к неодушевленному предмету.
– Неодушевленному? – спросил Ретрик. – Она более одушевлена, чем некоторые «живые» женщины!
– Оставим спор о душе механизмов для теологов, – ответил киберпсихолог. – Суть в том, что вам не нужны одушевленные женщины. Судя по профилю, вы никогда не знали отца, мать родила вас в позднем возрасте и остаток жизни всецело посвятила заботе о вас. А потом вы перенесли эту модель поведения на жену.
– Я ее просто любил – и все! – воскликнул Рик. – Разве не этого желает женщина?!
– Женщина желает ресурсов и гарантий, ей ребенка рожать и воспитывать, а андроиду это не нужно. Другая модель поведения. Вы жену пытались сделать полной своей собственностью, чего не выдержит ни одна живая женщина. Ваш андроид – лучший объект для реализации таких желаний, поскольку он вещь изначально. Кстати, случай не уникальный. Суррогаты сексуальной жизни существовали всегда, но они не должны вытеснять реальность
– Хорошо вы покопались в моей личной жизни, – ответил Рик. – Ладно, доктор, я все понял, не тратьте на меня свое дорогое время. – Единственный вопрос напоследок: кто донес?
– Рик, это обязанность компании, следить за своими изделиями. Я хочу вас предупредить, что андроиды не только записывают все, что с ними происходит, но и архивируют данные на нашем узле. Эти файлы могут быть использованы в суде, как доказательства.
– Доказательства чего?
– Например, если кто-то подаст в суд на CyberDolls по поводу вашего эскапизма. Пока до этого не дошло, советую отказаться от общения с андроидом. На время. Иначе…
– Иначе что?!
– Да ничего, мы в свободном обществе живем. Но сейчас нарастает протест против андроидов, и вы можете превратиться в изгоя. Пока робот напоминает человека, это забавно, но после некоторого уровня имитации эта похожесть начинает вызывать отторжение. Поймите, ваше «Сара» не более разумна, чем какой-нибудь бот-«болталка» в Сети. У нее нет свободы воли, программа просто отрабатывает то, что в нее заложено.
Рик, не дожидаясь окончания фразы, выключил связь.
Ретрик нашел Сару в одной из комнат, которую женщина-робот убирала, и стал за ней тихо наблюдать. Андроид за эти два месяца полностью приспособился к его пожеланиям. Она стала даже лучше той Сары, которую Рик помнил. Идеалом женщины для него. Он вдруг понял, что «той Сары» больше не существует. Есть только Сара нынешняя. Мужчина обнял ее и спросил:
– Сара, ты меня любишь?
– Да!
– Уверена?
– Конечно же, дорогой! Я тебя полюбила сразу, как в меня был введен твой профиль. Не понимаю, почему у живых людей проблемы с этим.
Рик поцеловал андроида и сказал:
– Ну и пошли они все к черту!
Сара мягко и нежно ответила Ретрику на поцелуй, но, когда мужчина оторвался от ее губ, спросила:
– Рик, а почему твоя жена покончила самоубийством?
– Странные вопросы ты задаешь, любимая, – удивленно ответил Рик.