Цзян
Шрифт:
Hi подводя черту под этим вопросом, он повернул голову к Доновану, опять по-птичьи дернув ею — жест, за который он уже давно получил прозвище Сова.
— Есть ли какие-либо сведения о том, что именно узнал Мэрок насчет Ничирена и каким образом это произошло?
Донован покачал своей белокурой головой.
— Ничего! Последние семь месяцев я лично контролировал новую советскую секретную линию связи. — Он пошуршал компьютерными распечатками, что лежали перед ним на столе, достал одну, посмотрел на нее, затем положил на место. — И ничего! И уж, конечно, ничего по нашим обычным информационным источникам. То, что Мэрок раскопал, он сделал самолично. — Донован пожал плечами. — Если бы у нас проскочила какая-нибудь информация о Ничирене, вы бы ее немедленно получили. Ничирен ведь уже более трех лет числится у нас Объектом Номер Один.
Беридиен наклонил свою массивную
— Очевидно, Мэрок пользовался какой-то летучей информацией о Ничирене. И действовал он не под эгидой нашей организации, а... — тут он опять бросил укоризненный взгляд на Вундермана, — а без ее поддержки и санкции.
— Но наводка была хорошая, — сказал Донован. — Ему удалось-таки прищучить Ничирена, за которым наше агентство поручило ему наблюдать почти с того самого момента около пяти лет тому назад, когда он начал у нас свою карьеру в качестве наемного убийцы.
— Мы еще коснемся вопроса о последствиях, к которым привел провал Мэрока, — вставил Беридиен. — Но дело даже не в отдельно взятом провале и успехе. Боюсь, Генри, что репутация Мэрока в организации скомпрометирована весьма основательно.
— Сэр...
Беридиен протестующе поднял руку.
— Генри, пожалуйста! Мы все здесь профессионалы. Я уже об этом говорил сегодня, Мэрок, как и всякий агент, обязан подчиняться дисциплине. Мы ничего не сможем добиться — ничего! — если но добьемся дисциплины. Куорри был создан пятнадцать лет назад по инициативе и при поддержке Президента Соединенных Штатов для борьбы с тем, что теперь мы называем международным терроризмом, разжигаемым правительствами государств, которые были и остаются нашими потенциальными противниками. Я понимаю, что не говорю вам ничего такого, о чем бы вы сами давным-давно не знали — еще с тех пор, как мы с вами подписали контракт. Но, возможно, вам известно, что каждый из Президентов в период так называемых девяноста дней рассматривал вопрос о целесообразности существования Куорри. И ни один из них, что я с удовольствием должен отметить, не поднял вопрос о нашем расформировании... И за всем этим кроются вполне понятные причины: мы работаем эффективно, и нас легко проконтролировать. Благодаря нашей железной дисциплине мы застрахованы от того, что не раз случалось с ЦРУ. Нам ни разу не предлагалось очистить занимаемые помещения, и никогда не предложат, смею вас заверить, если... Сегодняшнее экстренное совещание в Госдепартаменте было очень неприятно для Президента. В отличие от ЦРУ, которое подотчетно всей стране, мы являемся приемными детьми самого Президента. Любые наши просчеты напрямую сказываются на нем, и поэтому все наши ошибки он принимает очень близко к сердцу. Позвольте вас проинформировать, что на данном этапе Куорри занимает не очень высокое место в списке правительственных организаций, которые он опекает... А что касается Госдепа, то они находятся просто в шоке после целого ряда нелицеприятных разговоров с Начальником токийской полиции Йасухиро Танаба. По его словам инспектор Хигира оказался случайной жертвой неудачного рейда Мэрока, так же, как и известный токийский бизнесмен Кизан. Я до сих пор чувствую на себе укоризненный взгляд Президента: мы стали причиной его неприятностей, затруднив подписание договора с Японией по экспорту и импорту, а ведь это его любимое детище... Итак, в любом случае, Мэрок нарушил дисциплину, а именно в дисциплине — наша сила. И только благодаря дисциплине, Генри, нам удавалось выжить при всех сменах администрации в Белом Доме! Как только Джейк Мэрок ступил на японскую землю, он порвал с нами все связи. И раз уж он сам заварил эту кашу, то пусть сам ее и расхлебывает! Я все сказал.
Вундерман сидел молча, сцепив пальцы рук и опустив глаза. Почему, -спрашивал он себя, — я должен выслушивать все это, как школьник, которого директор отчитывает перед всем классом?Он чувствовал, как в нем всколыхнулась злость на Беридиена за его жестокий и бессердечный приговор. Хоть бы словом упомянул о том, что Джейк сделал для Куорри за долгие годы службы! Вундерман понимал, что должен сказать обо все этом прямо сейчас, что это дело чести произнести страстную речь в защиту Джейка. Но он промолчал. Почему? Неужели потому, что он инстинктивно чувствовал правоту Донована? Что случай на реке Сумчун каким-то необъяснимым образом навеки изменил Джейка и та душевная драма, которую он пережил там, подорвала его профессиональные качества как агента?
Конечно,
А что, собственно говоря, особенного произошло на реке Сумчун? Неужели только тот факт, что четверо его людей погибли у него на глазах, а пятый получил тяжелое ранение, в результате которого у него отнялись ног, мог настолько травмировать такого опытного агента, что он ожесточился и замкнулся в себе? Вундерман вспомнил отчет Джейка о той операции. Ему тогда чуть ли не клещами пришлось вытягивать из него слово за словом. О том, чтобы он четко и внятно рассказал все, что случилось, не могло быть и речи. И теперь Вундерман подумал, что, по-видимому, Джейк тогда рассказал ему далеко не все.
— А теперь давайте вернемся к Ничирену, — сказал Беридиен, и Вундерман понял, что упустил время, когда еще можно было хоть как-то защитить Джейка. — Генри, есть ли у нас хоть какие-то сведения о том, что случилось с ним после взрыва?
— Нет, — ответил Вундерман, думая не столько о том, что могло случиться с Ничиреном, сколько о том, что случится с Джейком, отлученным от Куорри. Что касается его самого, то без этой организации он бы почувствовал себя лодкой без руля и без ветрил. Наверное, и Джейк тоже...
— Когда связисты установили связь, я сделал запрос на нашу Гонконгскую базу о Мэроке. Оттуда мне сообщили, что один из группы Мэрока, уже умирая, все-таки вытащил его на себе из разрушенного здания. Наши люди в Токио отправили Мэрока в Цзюлун [4] . Больше они для него сделать ничего не могли.
— Еще пятеро погибших, — покачал головою Беридиен. — До чего же неприятно добавлять их к его длинному списку! Боже мой, этот Ничирен не человек, а ходячая гильотина!
4
Цзюлунский полуостров — часть Гонконгской колонии (площадь около 7 кв. км).
— Когда-нибудь я предъявлю ему этот список, — сказал до сих пор молчавший Стэллингс. — У Мэрока, мне кажется, была верная идея насчет того, как можно взять Ничирена.
— Что ты имеешь в виду? — спросил Беридиен.
— Хо йань, -ответил тот. — Есть такой маневр в вэй ци.Весьма в духе Джейка.
— Вэйцц? — переспросил Беридиен. — Что такое вэй ци?
— Это китайская игра в солдатики, — ответил Стэллингс, чувствуя себя в своей стихии. — С помощью белых и черных шашек на расчерченной доске разыгрывается настоящее сражение с применением различных стратегических маневров. Японцы имеют похожую на нее игру, которую они называют го.
— Игра? — фыркнул Беридиен. — И имеющая выход в реальную жизнь? Да брось ты!
Стэллингс не обратил внимания на насмешливый тон.
— В отличие от игр, популярных у нас на Западе, вэй циимеет философскую подоплеку. Стратегии, характерные для игрока вэй ци.отражают его жизненную философию вообще.
— И каковы же взгляды на жизнь у Мэрока, Стэллингс? — поинтересовался Беридиен. — Исходя из этой игры?
— Этот рейд напомнил мне маневр под названием хо йань,что означает «движущееся око». Простое «око» шашки создают, окружив пересечение линий в центре доски. Сюда не может проникнуть противник, это — зона обороны. Но! — Тут Стэллингс многозначительно поднял свой длинный палец. — Это «око» может также использоваться и при наступательном маневре, и в этом случае оно называется «движущимся оком» — хойань. Вот в чем суть рейда Джейка.
— Но он провалился, — заметил Беридиен. Стэллингс кивнул.
— Очевидно, Джейка переиграли.
Он пожал плечами.
— А жаль.
Вундерман сидел нахохлившись. В его грубых чертах лица застыла озабоченность.
— У нас есть одна более насущная проблема, чем философский аспект восточных игр, — сказал он и, почувствовав, что привлек своей фразой всеобщее внимание повернулся к Беридиену и добавил: — Пропала жена Мэрока, Марианна.
Наступившее за этим сообщением молчание нарушил баритон Беридиена.