Да какой там Апокалипсис
Шрифт:
Кнопочка
У одного мужика была кнопочка. Родился с ней. Ну, пока маленький был, вроде и не мешала, даже пользу приносила. Проголодается младенец, кнопочка «вжик» – включилась, голосит пацан, пока титькой рот не заткнут. Остынут мокрые пеленки, начнет моча попку разъедать, кнопочка сработает. А подрос, она и на другое сгодилась. Как начнет, бывало, на пионерском сборе выступать, трещит чаще барабана, пока вожатый на кнопочку не нажмет. И на комсомольских собраниях кнопочке той цены не было.
Вырос он крепкий да упитанный, кнопка всегда вовремя сигналила, мол, кормите дитя, а не то из глотки выдерет. Бывали и неприятности – не выключалась вовремя, за что случалось по розовой пухлой физиономии схлопотать. Но мальчуган постепенно научился кнопочку регулировать. Для карьеры незаменимая вещь оказалась, будто реле специальное установили. Только начальство подумает, еще рот готовится раскрыть, а кнопочка уж сработала, и дядечка инициативу проявляет. Так до парторгов и дотащила родимая.
Но тут беда приключилась – Перестройка грянула. Пробовал мужичок на митингах кнопочкой пользоваться, к тому же опыт по собраниям огромадный имел, но дело кончилось слезьми и компрессами с бодягой. Остался дяденька без работы, без семьи, с одной кнопочкой, в коммуналке. Жена квартиру отсудила и выперла «змея языкастого», а против тёщи все кнопочки мира бессильны.
Одна радость у мужика осталась – телевизор. Тут его талант и раскрылся. Заговорит ведущий или диктор про неурожай, бандитские разборки, международную обстановку, кнопочка раз – и включается, и мужик на заданную тему чешет без остановки, почище всех Невздоровых и Вздоренко вместе взятых. Замучил соседей своими разговорами с телевизором, и решили они его сбагрить. «Ты бы,– толкуют,– на телевидение пошел, там сейчас всех говорунов берут, тебя, с таким талантищем, обязательно примут, а то уж три дня хлеб с водой ешь, так и до язвы недалеко».
Терять мужичонке было уже нечего. Послушал он доброго совета и пошел. Как услыхал его главный редактор говорильной студии, от радости чуть с ума не сошел. Где ж этот самородок, на каком продавленном диване валялся. И стал дяденька говорильщиком работать. Режиссер еще только подумает, а дяденькина кнопочка уже «вжик» – и пошел чесать за три версты лесом. И жизнь и у него, и у соседей наладилась. Да и переехал он скоро в отдельную квартиру. Жениться вот не получалось, никто больше одного дня с ним не выдерживал. Только дама словечко скажет, а кнопочка уже сработала, и часа полтора вынуждена избранница слушать о погоде, природе, короче, о чем неосторожно обмолвилась. Кто ж такое вынесет? И жил дяденька бобылем. Ну, ничего, привык. Одно плохо, в кнопочке "выкл" почти не работало, реле совсем износилось и на каждый звук реагировало, даже на карканье ворон за окном.
Тут на счастье Интернет появился. Выйдет дядечка в сеть и на разные темы говорит без остановки, пока не заснет. А там уж утро и на работу. Но ничто не вечно под луной – стала кнопка заедать. Хочет, например, дяденька сказать: «Её будут»,– вдруг заедание, и получается что-то вовсе неприличное – «…бут», ну, вы понимаете. Пришлось с работы уволиться, хорошо, пенсия подоспела. А что пенсионеру делать, да еще со сломанной кнопочкой? Правильно, в Интернете сидеть. Там можно любые слова говорить, никто морду не набьет. Так что, если встретите немолодого дядечку, который без умолку говорит и пишет, даже нецензурными словами, не обижайтесь, это тот самый, со сломанной кнопочкой. Посочувствуйте человеку. Не приведи господь с такой штуковиной уродиться.
Старое кино, или День сурка
В одном кинотеатре показывали фильм. Сюжет был такой.
Приходит студент первокурсник заселяться в общежитие, а там у них свои традиции. Для новичков традиция называется «Прописка». Нужно устоять на ногах пока старшекурсник тебя со всей дури по башке бьёт. Не «пропишут», пока пять ударов стоя не выдержишь. Потому бОльшая часть студентов придурковатая была, вроде пресловутого армейского старшины. А может, общага в промзоне стояла, где сочетание сизого и красного дыма позволяло балдеть без косячка, но на интеллект влияла отрицательно. Ну вот, поставили парня посреди узенькой комнатушки и один «кабан» начал его «прописывать», а новичок слабоват телом и всё падает да падает. А «кабан» упертый попался, ставит его и снова долбит. Уже из соседних комнат зрители подтянулись, интересуются, уж не держится новичок на ногах, сразу кулем валится, а «паспортист» все не унимается. Не знаю, чем у них там кончилось, может, помер пацан, может, сотрясение получил, а вдруг, да очухался и стал обычным студентом с «пропиской» и на следующий год сам новичков «оформлял», нам не весь сюжет важен, только фрагмент. Почему?
А вот почему. Фильм в кинотеатре шел всегда один и тот же. ВСЕГДА. Вы скажете, так не бывает, это – фантастика. Вот и нет. Для большей достоверности замечу, что место действия, декорации или костюмы менялись раз в 50-100 лет, сюжет – никогда. Но сейчас не об этом.
Однажды во время сеанса случилось чудо, та самая фантастика. Когда полумертвого парня коренастый бугай ударил в очередной раз, один зритель не выдержал, вскочил с места и сиганул прямо в кадр. Да-да, по-настоящему. И вломил негодяю по самое не хочу. С тех пор сюжет фильма изменился и лет сто шел со спасением робкого студента отважным защитником.
Тут снова чрезвычайное происшествие. Кинотеатр, видать, был необычный. Не успел злодей новобранцу врезать, как он развернулся и так отоварил «домкома», что вся химия с географией у того из головы напрочь вылетела, а спасителю и дела никакого не осталось, кроме как с бравым студентом дружить.
Пара столетий без недоразумений пролетела, прежде чем новая, вовсе несуразная история случилась. На вечернем сеансе, когда зал битком набит, вскочил какой-то мужичок и на помощь злодею в самый экран ломанулся. Но тут еще один подорвался и за студента встрял. Что началось! Женская половина зала кричит, мужики в кинокартину кинулись и дерутся там, как полоумные, а кому места в кадре не хватило, в зале машутся. Полицейские подтянулись до кучи и администрация кинотеатра по кабинетам не отсиживалась. С улицы народ на шум сбегаться стал. Хорошо, фильм кончился, а то бы не только кресла порушили, но и кинобудку разнесли. Мебель, кстати, в ближайшие двести лет ставить не собираются. Всё равно по новому сценарию фильм массовой дракой кончается.
Традиции
Один немолодой художник уважал традиции. Сильно уважал. И была у него на этой почве мечта – возродить традицию с портретами на демонстрацию ходить. Однажды решился: «Человек я пожилой, может, помру скоро, а мечта останется неисполненной. Терять мне, кроме мизерных накоплений, нечего, так что, была не была».
Снял он все денежки со сберкнижки, кое-что в ломбард снес, купил краски, холст, рейки. Смастерил подрамники и, как любовник младой, с нетерпением приступил. Приступил, да призадумался. А кого ж писать – то? Раньше на «парадных» портретах члены политбюро красовались, а сейчас члены чего увековечивать? Деятелей государственных, не иначе. Целый вечер изучал он фотографии в газетах, Интернете, но не складывалось у творца, не находилось лиц вдохновляющих. Прежние, хоть и «замороженные» были, но там суровость или целеустремленность, идейность писали, а тут хитрость, дурковатость, жадность зоркий глаз художника отмечал. Кто ж с такими мордами на парад пойдет, а обманывать дядька не привык. От огорчения и усталости в груди закололо, кинулся он было за валидолом, да плюнул, в сердцах налил стопку водки и выпил. Посидел, повздыхал, выпил вторую, третью и взялся за работу.
Через месяц неустанных трудов портреты были готовы. Тут, как раз, и праздник всенародный подоспел, День чего-то, который вместо 7-го ноября. Вышел он на улицу, и удачно вышел, прямо возле его дома люди с красными бантами толпятся, на парад, видно, собрались. Художник и предложил им традиции возродить, с портретами пройти. Народ обрадовался, поддержал, давай, говорит, неси. Ну, и принёс…
Били его, слова разные приговаривали. Из цензурных: «Ты что, гад, издеваешься, над идеалами нашими куражишься?! Думаешь, мы карикатуры твои понесём? Да тебя самого вперед ногами скорей понесут».