Да придет свет
Шрифт:
Потихоньку он стал узнавать их все лучше и лучше, и в то же время, приоткрываться им. В один вечер, после нескольких кувшинов вина, он рассказал им, что его гложет больше всего. Магия, та самая магия, что была у его семьи, и не было у него. Сестры дали ему желаемое. Они внимательно слушали его, приняли его боль и разделили ее с ним. И позже уже ночью, он ушел от них счастливым, наконец-то кто-то смог понять его, его мысли, что мучали его постоянно.
Стоя на веранде и провожая глазами уходящего по дороге Шимуна, Хилини задумалась о том, насколько они ввязались в опасную игру, но понимала, что дороги назад нет. Она сделала глоток вина, задумчиво глядя на ночное небо, покрытое звездами. Прохладный ветерок, что пришёл со стороны пустыни, заставил ее закутаться в легкую накидку поплотнее.
— Он уже принадлежит нам, сестра, — Хава тихо подошла и села рядом на скамейку. — Я даже не думала, что будет так легко.
— Он оказался не таким, как я его представляла, — Хилини села рядом. — У него израненная душа из-за того, что его семья почти боги в этом мире, а он обычный человек. Он их слабое место, а они этого не понимают. Слишком заняты собой и делами, что творят в мире. Но если они узнают, что мы хотим сделать, тогда нам конец, — она посмотрела на сестру. — Ты понимаешь это?
— А что мы хотим сделать? — Хава посмотрела на нее. — Узнать правду и все, пока больше ничего. А дальше уже примем решение, в зависимости от того, что мы узнаем.
Гораздо позже, они втроем отправились за город, далеко в пустыню. Это можно было назвать официальным визитом Семьи. Далеко, где не наблюдалось больших поселений, в одном из оазисов был возведен источник воды с храмом. Акиф построил все это и ушел дальше. Шимун должен был официально открыть его для всех людей, кто жил в округе, и так же обозначить присутствие Семьи.
Хава и Хилини же представляли жриц. С ними отправился целый караван из младших послушниц, слуг и воинов, что охраняли их. Их путешествие заняло насколько дней, и наконец, они прибыли на место. Дорога, по которой они шли, как и множество других, представляла собой важную часть для пустыни и для людей, прежде всего. Поэтому, это было очень нужно для Семьи, их влияние, почет и уважение очень сильно расширится после такого дара людям.
Двигаясь на верблюдах, Хава и Хилини ехали посередине каравана вместе с другими женщинами. Шимун же ехал во главе, с командиром охранников. Было раннее утро, когда они достигли оазиса. Цветущее царство жизни посредине моря из песка. Высокие деревья, храм из белого камня и колодец перед ним с постоянной водой.
Караван, дойдя до входа в храм, остановился, слуги рассыпались по оазису, готовя лагерь и место, где будут обедать Шимун с сестрами. Они же занялись своими, положенными им, обязанностями, Хава и Хилини проследовали в храм, где должны были подготовить церемонию открытия, а Шимун вместе с местными представителями отправился к вождям племен, что прибыли сюда ранее.
Гораздо позже, после того, как официальная часть была пройдена, они смогли себе позволить поесть вместе и, наконец-то, отдохнуть. Они выбрали место за храмом, где никто их не мог побеспокоить. Сидя на траве среди деревьев, они смотрели на то, как люди идут со всех сторон, чтобы смотреть на чудо, сделанное Семьей.
— Акиф снова сделал это? — Хилини обратилась к Шимуну. — Все, что сегодня произошло, далеко разойдётся в песках.
Он слегка улыбнулся ее словам, но взгляд его оставался серьезным.
— Ты права, о, мудрая Хилини, это хорошо для Семьи, и вера в нас еще больше укрепится в умах людей. И конечно все будут славить нас.
— Тон твоего голоса выдает, ты расстроен чем-то? — Хава повернулась к нему. — Ты не рад тому, что происходит?
— Конечно, я рад! — Шимун поднял голову вверх и вздохнул: — Ну, хорошо, я расстроен. Моего имени не будет звучать при этом. Снова будет Акиф, или Тахир, или еще кто-то из моей семьи. Но, не я. Я смогу прозвучать только, как тот, кто присутствует при этом. Но никак не создает.
Сестры переглянулись между собой, и Хава продолжила говорить:
— Ты много раз говорил нам про это, но никогда не рассказывал, почему?
— Почему что? — Шимун глянул на Хаву. — Почему у меня не таких сил, как у моей семьи?
— Да, я про это спрашиваю, — осторожно сказал она. — Почему они не делятся с тобой тем, что у них есть, у них же все есть?
Шимун горько рассмеялся.
— Ты все не так понимаешь, милая моя Хава. Дело совсем не в этом. Они любят меня и оберегают, поэтому у меня нет магии.
— Я не понимаю, — Хава села ближе к нему и взяла его за руку. — Магия — это сила, как они оберегают, если лишают тебя возможности иметь ее?
— Источник, что существует далеко в недрах земли, под храмом, от него идет магия. Он особенный, — Шимун замолчал на минуту, потом сказал: — Мы не можем просто так взять магию, Источник сам выбирает тех, кто может взять его силу. Он решает.
Хилини удивленно спросила:
— Он решает?
— Да, он решает. Когда все мои братья и сестры испили из него, он дал им силы. Я тогда был мал, а когда привели меня, ничего не произошло. Совсем. Я остался прежним. Потом уже это все отошло на второй план. Я сам особо тоже задумывался над этим, просто жил, рос вместе с ними, смотрел на чудеса, что они делали. Но потом кой что произошло — Шимун замолчал.
— Говори, говори дальше, — Хава крепче взяла его за руку. — Мы хотим знать правду.
Он посмотрел на красивые руки, которые держали его.
— К Источнику привели человека, достойного человека, чтобы он тоже испил из него. Но случилось что-то страшное, меня не было там, потом уже рассказал Тахир. Источник превратил его в безумное чудовище без разума. Оно накинулось на всех, кто там был, и попыталось убить. И у него тоже была магия, очень сильная. Он жег огнем и был страшно силен. Джума убил его, сломал ему шею.
Сестры, наконец-то узнали, почему Шимун оказался без магии, и это знание потрясло их. То, что он говорил, было в корне не так, как они думали. И теперь вдвойне было непонятно, что это за Источник и как с этим быть.
— А потом что было потом? — Хилини смотрела на Шимуна. — Получается, Источник перестал давать магию?
— Были и другие попытки, — Шимун потянулся за вином, что стояло рядом на столике. — Источник либо убивал людей, либо превращал их в чудовищ. И когда я захотел попробовать, мне просто запретили это делать. И рассказали все, — он посмотрел на сестер и снова улыбнулся. — И я их понимаю. Я их месте поступил бы так же. И поделать с этим ничего нельзя. Вот и вся история.