Да придет свет
Шрифт:
— Да, две новости. Первая, Гомати сказал, что силы Капитула вот-вот выступят на Дорос. Разведчики докладывают, что город полностью окружен войсками, все дороги перекрыты. Не закрыто только море.
— Значит, вот как, — Хава усмехнулась. — Надо возвращаться тогда, Кальд, думаю, сможет помочь нам, но не сильно. Слишком слаб еще во владении своей силой, — Хилини подошла к сестре и встала рядом.
— Еще есть вторая новость: наши шпионы нащупали ниточку, ведущую к Лестнику, про то, где он находится.
Хава повернулась к ней и недоверчиво покачала головой.
— Не ложный след? Сколько их уже было.
— В этот раз нет, информация верная. Один из священников, слишком вольготно себя чувствовал в Велиграде. Его недавно ввели в Совет, и это ударило ему в голову. Он проговорился однажды об этом и за ним установили слежку. Рано или поздно он приведет нас к Лестнику.
— Это хорошая новость. Что будем делать? — Хава снова отвернулась, наблюдая за Кальдом.
— Вернемся в Дорос, дадим указания Гомати. Он будет держать оборону, когда Капитул начнет приступ. Мы же, с купленными наемниками, двинемся в Велиград. Они отвлекут внимание на себя и постараются вытянуть стражу и войска на себя. Мы с тобой и Кальдом пойдем дальше, к Лестнику в гости, — Хилини закончила говорить, сделала глоток воды, взяв кувшин со стола.
— Так и поступим, — Хава улыбнулась. — Посмотрим, что он скажет, когда увидит нас, останется без своих сил, людей, и поддержки. Я буду стоять и смеяться ему в лицо, а когда мы повесим его голову на самой высокой башне Велиграда, уже никто не сможет нам ничего сказать. Капитул и все его земли станут нашими.
***
Устин стоял на высоком пригорке, что находился в стороне от основной дороги, которая вела к Анджуну. Много времени прошло с тех пор, как он ушел отсюда по приказу Тахира, своего господина. Теперь же он вернулся обратно, вновь исполняя его волю. Он смотрел на город, оглядывая весьма большие изменения с тех пор, как он ушел.
Высокая стена была полностью отремонтирована и снова вздымалась вверх, убегая в разные стороны, вводя своим видом в страх и почитание каждого, кто шел по дороге к нему. Стража, стоявшая на стене днями, и ночами, внимательно следила за всем что происходит за стеной. Сам же город скрывался за ней, оттого его не было видно.
Вдоль стены стоял лагерь, большой лагерь уходящий, так же, как и стена, в обе стороны и он был полон людей. Это было похоже на муравейник, настолько он был огромен. Устин подъехал ближе к вечеру, когда последние лучи солнца освятили ворота Анджуна, еще одно чудо этого города, украшенные изображениями зверей, птиц и людей. Они отражали каждый луч солнца, попавший на них.
Устин глянул на дорогу, увидев, что она тоже была полна людей, которые потоком шли к Анджуну. Оглянувшись, он спросил, стоявшего рядом с ним, гонца:
— Сабих, когда ты уезжал, все так и было, как сейчас?
— Да, Шарус, — молодой воин наклонил голову. — И это еще мало! Вести о Семье разнеслись по всем Восточным землям, и люди возрадовались. Они идут сюда отовсюду, чтобы восславить своих богов и поклясться им в верности.
Устин снова перевел взгляд на город.
«Такая сила и мощь!» — подумал он. — «И я иду рядом с ними», — и вслух добавил: — Что ж, пришло время встретиться с ними, Сабих, вперед! — и они на лошадях двинулись к дороге.
Пройдя через ворота, они оказались внутри города, и тут Устин удивлённо остановился на месте. Изменения были настолько сильны, что рядом стоявший с ним воин, рассмеялся, увидев его реакцию.
— Поэтому мы любим и почитаем наших богов, Шарус, — Сабих огляделся по сторонам. — Когда я уезжал отсюда, здесь еще не было площади, а только пару улиц, что пересекались здесь, и много мусора.
Устин сидел на лошади и рассматривал все, что ему открылось. Громадная площадь, мощенная каменными плитами, стоявшее с краю небольшое открытое святилище Семьи с горящими чашами огня, огороженная со всех сторон каменными столбами, на которых висели полотнища с символами братьев и сестер, это был потрясающе.
Он перевёл взгляд дальше, было видно, что от развалин старого города практически ничего не осталось, за площадью была видна большая расчищенная территория. И на ней аккуратными рядами стояли палатки, строительные блоки и много чего, что касалось стройки. Был уже вечер, людей было немного, горели костры, на которых готовилась еда, а над всем этим возвышался храм Семьи, стоявший на высоком холме. Он светился особенным светом, казалось, он светит для всех.
Устин тронул лошадь, и они двинулись дальше по площади. Копыта стучали по камням, эхо от них разносилось далеко вокруг. Обойдя столбы, они вышли к строительному городку, где уже пришлось ехать осторожней. Смотря далеко вокруг, было видно, что все было одной большой стройкой.
Рабочие поднимали глаза, когда они проезжали мимо костров, и Устин приветливо кивал им головой. Воинов за всю дорогу они не встретили совсем, да и зачем они нужны внутри города? Здесь не было врагов. Подъехав к основанию холма, на котором стоял главный храм, они начали подниматься по широкой дороге, она была недавно уложенной, по бокам от нее стояли столбы для факелов.
Поднимаясь, Устин уже видел стоящие дома, которые расположились по бокам от дороги, которые уже разительно отличались от того, что видел ранее. Крепкие каменные стены, широкие окна, деревянная крыша. Они с Сабихом поднялись наверх и встали перед небольшой стеной с закрытыми воротами. Она огораживала храм довольно большим радиусом и была более декоративной, чем защитной. Ворота открылись, им навстречу вышел Джума. Все такая же, внушающая силу фигура, что нависла над ними с бесстрастной серебряной маской, закрывающей лицо. Его тяжелый голос заговорил на уже понятном Устину языке Восточных земель, за все время, что он здесь находился, так или иначе, он его выучил.
— Устин, — Джума стоял прямо, держа в правой руке, большой топор. — Я наслышан о твоих победах в пустыне на севере. Молодец, мой брат не ошибся, доверив тебе командовать войсками.
— Спасибо Джума, — Устин слегка склонил голову. — Твой брат прислал письмо, приказав срочно вернуться.
— Да, я знаю, — воин слегка махнул головой в сторону, — Иди к храму, Тахир там. Все объяснит тебе, — Он обошел их и двинулся вниз по дороге, тяжело ступая и покачивая топором в руке.
— Слова уважения от самого Джумы, — Сабих обратился к Устину. — Ваши деяния запомнятся надолго.
— Пойдем к храму, — Устин не обратил внимания на слова солдата. — Я уже поскорее хочу узнать, что такого хочет сказать мне Тахир.
Пройдя за ворота, они оказались на расчищенной и приведенной в порядок, земле. Аккуратные дорожки, посыпанные песком, ведущие в храму, а от него в стороне, несколько стоящих красивых домов.
— Там сейчас живет Семья, — Сабих увидел взгляд Устина. — Акиф построил их за одну ночь, в одиночку. Там божественные братья и сестры отдыхают. Мы как наиболее приближенные воины и то не заходим туда.