Да здравствует Государь!
Шрифт:
— «Сия вера истинная, Сия вера апостольская, Сия вера православная, Сия вера вселенную утверди», — древним напевом вывел ипподиакон по прочтении Символа веры.
Архиерей снял с себя клобук, мантию, панагию, четки и рясу. Служки споро унесли святое облачение а пара диаконов берет благословение на кадило, и протодиакон возгласил: «Да возрадуется…».
— Благословляю дшерь моя — Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, Аминь.
Елена преклонила колени и батюшка возложил руку на ее голову — Господу помолимся!
— Господи помилуй! Господи помилуй! Господи помилуй! — запел хор.
— Господи Боже истины, призри на рабу Твою Елену, ищущаго
Архиерей подал Елене конец омофора — Вниди в Церковь Православную, и совершенно отринув заблуждения, в них же был еси, чти Отца Вседержителя, Сына Его Иисуса Христа, и Духа Святаго, иже от Отца исходит, Троицу единосущную и нераздельную!!!
Храм наполнило молчание.
И вот, среди этой внезапно наступившей тишины, раздался громкий, наполнивший собою весь храм, голос архиерея.
— Боже, ущедри ны и благослови ны, просвети лице Твое на ны и помилуй ны: познати на земли путь Твой, во всех языцех спасение Твое. Да исповедятся Тебе людие, Боже: да исповедятся Тебе людие вси. Да возвеселятся и да возрадуются языцы: яко судиши людем правостию и языки на земли наставиши. Да исповедятся Тебе людие, Боже, да исповедятся Тебе людие вси. Земля даде плод свой: благослови ны, Боже Боже наш, благослови ны, Боже: и да убоятся Его вси концы земли.
Посли Дух Твой, и созиждутся, и обновиши лице Земли. Спаси раба Твоего, Боже мой, уповающаго на Тя. Благодарим Тя, яко и сей рабе Твоей Елене возсиял еси свет познания Твоея истины, и сподобил еси его ко святей Твоей Православно-Кафоличестей Церкви прибегнути… Ты бо еси Бог милости и щедрот и человеколюбия, и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Завершив молитву он повелел — воистину повелел:
— Восстань!!
Встав перед алтарем Елена произнесла втайне ужасаясь акцента:
— Веру православно-кафолическую, ныне добровольно исповедую, целую и ненарушимую даже до конечного моего издыхания, твердо содержати, и заповеди ея радетельно и радостно исполнять потщуся, соблюдая в непорочности, сколько мощно сердце мое. Во уверение сего моего обещания целую словеса и Крест Спасителя моего.
И приложилась губами сперва к кресту а затем — к Евангелию — старинному в золотом окладе — дар Платона, архиепископа тверского.
— Аминь!!
Архиерей и все духовенство вышли из алтаря, и стали на громадном, покрытом алым сукном архиерейском амвоне среди храма.
Сонм прочего духовенствa, с иконами в руках, стал двумя рядами, мало что не до самых царских дверей.
Елена знала их названия: небольшая икона Нерукотворенного Спаса в золотой оправе; образ апостола Павла и Марии Магдалины, поднесенный жителями Гатчины еще наследнику; образ Казанской Божией Матери, икона святого Александра Невского и святой Марии Магдалины в серебряной вызолоченной ризе; икона Богоматери-«Скоропослушницы» — икона эта была написана и посвящена на Афоне, в русском Пантелеймоновом монастыре; икона Господа Вседержителя, и Сергия Радонежского…
— Благословен Бог, хотяй всем человеком спастися и в разум
– возгласил клир в ответ.
— Аминь! — повторила православная христианка Елена Филипповна — пока что еще Орлеанская После завершения Святого Чина и Миропомазания Ея Высочеству было оставлено прежнее имя, но уже в честь святой праведной Елены — матери святого Константина Равноапостольного — также имя это во крещение носила Святая Равноапостольная Княгиня Ольга. Вдовствующая Государыня Мария Фиодоровна благословила свою будущую невестку драгоценной иконой Нерукотворного Спаса…
Торжественный чин Православия в маленькой придворной церкви Гатчинского дворца — когда я приобщилась к этой великой вере — произвел на меня громадное впечатление, оставшееся на всю жизнь.
В последствии мне приходилось присутствовать на торжественных богослужениях в разных местах… Но описанное богослужение по силе впечатления осталось у меня наиболее памятным, и доныне незабываемым. Moгy теперь смело сказать, спустя уже почти шесть десятков лет, что именно тoгдa я полной грудью вдохнула то, что является русской православной верой, цepковным преданием и русским духом. Им нельзя научиться по книгам или проповедям: их можно только воспринять сердцем и во всей полноте…
Георгий в мрачном молчании изучал доставленные этим утром фельдъегерем бумаги.
Привез их курьерский поезд из столицы — куда доставил с Урала — из Екатеринбурга — только-только началось прямое железнодорожное сообщение — и вот что привезли.
Судьба словно изощряясь в каверзах преподнесла трагический подарок к скорой свадьбе.
Губернские газеты с кричащими разворотами, отчеты и рапорта на орленой бумаге, картонки со снимками…
Все прошедшие почти два года каверзы и несчастья сходили от людей. Сейчас свое слово сказала стихия. Точнее — огонь.
В этот роковой для Невьянска день, 23 мая ничего не предвещало ужасного несчастья жителям, занимавшимся своими делами.
И вот ровно в полдень, как только куранты на Невьянской башне сыграли свою мелодию: недалеко от торговой площади, загорелась усадьба мещанина Савелия Чуфелина. Как потом выяснили, вспыхнула от недогляда и неосторожности олифа, которую варили в бане. Пламя моментально охватило все надворные постройки и дом. Высохшее дерево вспыхнуло мгновенно. Ударил набат но пока сбежался народ, пока привезли старенькие пожарные насосы, пылали уже несколько домов, затем… огонь перекинулся на противоположную сторону улицы, и там начали быстро пылать дома и строения…С утра день был солнечным и тихим, но к полудню подул сильный ветер, который в считанные минуты разметал появившееся пламя по всей усадьбе, а через какую-то четверть часа огонь охватил не только соседние дома, но и ближайшие улицы. Вслед за ними загорелись здания на площади Невьянска, где к тому же были сложены бревна, приготовленные для строительства земской школы. Да еще в этом году май выдался на редкость сухим и теплым для Урала.