Дачница на закуску, или Пропала наша Маша
Шрифт:
Горячий шершавый язык скользил между моими лопатками. Ощущение, словно меня лизал Пиксель, выросший по сказочному волшебству до размеров алабая. Я молча стоически терпела это частично приятное безобразие, боясь лишний раз пошевелиться, но все-таки долго не вынесла и спросила:
– Теару, что ты делаешь?
– Очищаю свой язык, – проворчал он, прервав странное занятие.
– Я тебе не зубная щетка, – скромно возмутилась, дернув освобожденным плечом.
Он завис на секунду, после чего лизнул мне пару раз шею, потерся о мое плечо щекой и отвалил. К великому огорчению,
Я поправила майку и долго пролежала, не поворачиваясь к нему. Не дождавшись никаких поползновений, рискнула осторожно поменять дислокацию. Переместилась на другой бок и чуть ближе к спящему нелианцу.
Светильник не погас, остался в приглушенном режиме ночника.
Теару крепко спал, лежа на правом боку. На условную ночь он избавился от неудобной тесной одежды. На нем были свободные штаны, похожие на трикотажные спортивные брюки, только без полосок, полностью темные.
Во сне Теару выслеживал какую-то дичь. То кончик носа шевелился, то ноздри слегка расширялись, он как будто принюхивался. Мне стало любопытно понаблюдать за ним. Почувствовала себя юным натуралистом. Мелькнула мысль, что у него красивый нос. Не вздернутый, довольно крупный и почти прямой, с едва заметной горбинкой. Интересно, если спящего нелианца легонько тронуть за нос, он сделает “кусь”? Пожалуй, лучше не искушать судьбу.
Теару сжал и расправил пальцы подложенной под голову руки. У него накладные когти? Нет… Это на когтях надеты прозрачные чехольчики типа кошачьих антицарапок. Мера предосторожности, чтобы не поранить меня? Или сам боится неудачно почесаться во сне?
Какой же он милаха, когда спит! Не обманывайся, Маша! Спящие тигры тоже выглядят милыми, но их лучше не будить.
Приглушенно зарычал, слегка наморщив нос. Краешек уха шевельнулся. Забавно причмокнул губами и устроил голову поудобнее на руке. Дышать стал спокойнее.
Я продолжала смотреть на него, но больше нелианец не выдал никаких шевелений, кроме едва заметного движения груди и живота при дыхании.
Мои глаза стали слипаться. Морфей прибыл из сонного царства и настойчиво стучался в дверь квартиры моего сознания, требуя принять его в качестве дорогого гостя.
Не смей ползти на тепло. Запомни, Маша. Исполняй приказ оставаться на месте. Это не Сережа… Да, он теплый и обманчиво уютный. Но к нему категорически нельзя приближаться. Иначе будет кусь!
Я постаралась себя запрограммировать на неподвижность, прежде чем погрузилась в сон.
Глава 7. Таинственное задание
Теару
Я лежал, приподнявшись на локте, подперев рукой голову, и смотрел на спящую Машу. Человеческая девушка полностью завладела другой моей рукой. Придерживая своими тонкими теплыми пальцами мое запястье, она уткнулась лицом в мои расслабленно полусогнутые пальцы. Легкий ветерок ее дыхания проходил сквозь их “решетку”, щекоча ладонь.
Меня разбудило вторжение живой добычи в мое личное пространство, но я спокойно на это отреагировал. С первых дней жизни привык находится среди отличающихся от меня существ, потому мое отношение к чужакам можно назвать излишне лояльным. Обычные нелианцы, живущие в довольно закрытом обществе родного мира, так близко не подпустят чужеродное существо, и на внезапное приближение отреагируют скорее агрессивно, чем нейтрально. А мне было даже в некоторой степени приятно чувствовать мягкость окрашенных в рыжий цвет волос на своей груди.
Страх и агрессия. Импульсные сигналы этих эмоций характерны для контакта хищника и жертвы. В некотором роде они провоцируют к атаке. Но Маша не была пугливой билеей, способной только убегать или обороняться, думающей о родном стаде и сочной траве, и точно неспособной воспринимать меня иначе, чем опасного врага. Человеческая девушка вела себя не так, и боялась неправильно – слишком быстро сдавалась без намека на сопротивление. Загнанная в угол билея пускает в ход зубы, способные перекусить и измельчить прочную древесную ветку, и длинные когти, а не падает без чувств.
Но и тот, неправильный, не провоцирующий разорвать горло, страх просуществовал недолго. Спящая рядом со мной Маша боялась… что я ее оттолкну. В ее разуме прочно отпечаталась боль разлуки. Мужчина по имени Сергей бросил Машу. В результате подсознание моей живой добычи, которое, похоже что у всех разумных видов не признает генетической разницы, увидело во мне мужчину, с которым можно остаться рядом, который не исчезнет из жизненного пространства так же быстро, как тот человек. Маша держала меня за руку, будто боялась потерять. Но еще сильнее меня удивило то, что человеческая девушка в полубессознательном состоянии произнесла мое, а не его имя.
– Теару, – пробормотала она и, почти очнувшись, приоткрыла глаза.
Плотнее прижалась головой к моей груди и снова крепко заснула.
У людей нет поля восприятия энергии, которое нам позволяет чувствовать импульсы живых существ и выслеживать добычу. Но мне хотелось сказать, что я стал неотторгаемой частью ее поля восприятия, как и она – моего.
Я не воспринимал Машу как еду. Не только потому, что не был голоден. Подсознательные барьеры тяжело рушить. Кому-то приходится их расковыривать по составным камешкам, но для меня не подходил и этот метод.
В далекой древности наша раса сформировалась как стайные охотники на больших и опасных животных. Нелианцы никогда не питались себе подобными, и убийство сородича издавна каралось смертью. Не все существа понимают, что зачастую нас нужно целенаправленно учить убивать тех, кто не бегает на четырех или более лапах, не покрыт мехом, да еще и принадлежит к некоей цивилизации. Мы не появляемся на свет идеальным оружием истребления всего живого. Запечатленные в нашей генетической памяти подсознательные барьеры настолько сильны, что их резкий искусственный слом способен привести к потере рассудка. Не все выдерживают последнее испытание. Для некоторых оно становится в прямом смысле последним – они исчезают как личность. Мои родители выдержали, сохранили рассудок, и я должен был по праву принадлежности к их кровным линиям, но…