Дачники смутного времени

Мясникова Ирина Ивановна

С этим трудно было не согласиться.

* * *

На следующий день в Зяблики неожиданно примчался Юрик с переноской, из которой выглядывал его бесценный кот Смурф модной породы Ориентал. По документам это чудо звалось Маркизом, Юрик звал его Смурфиком, а Лида именовала Мурзилкой.

– Мам, это, тут такое дело, посидишь со Смурфом? – с порога проныл сильно бородатый ребёнок. – Здрасьте, тёть Наташ, – добавил он, увидев Наташку.

Та всё-таки после завтрака сменила халат на платье на этот раз светло бежевое, но тоже кружевное.

«Самый раз в кружевах со Смурфом обниматься», – подумала Лида.

Смурф

драл всё, за что мог зацепиться. Она с тоской вспомнила свой чудесный итальянский диван, исполненный в стиле дерюжки, от которого Смурф в свое время оставил одни лохмотья. Тогда Юрик тоже попросил её посидеть со Смурфом, пока он съездит с очередной девушкой в Тайланд. В Тайланде Юрик подзадержался, благо его профессия и работа это позволяли, но диван матери ему пришлось покупать новый. Новый диван предусмотрительный ребёнок купил с обивкой, которую коты на дух не переносят и всячески игнорируют, лишив тем самым Лиду аргументации для отказа от вот этого «посидишь со Смурфом». Опять же детское нытьё действует на любую мамашу сильнее всяких самых разумных и убедительных аргументов. Особенно если ребёнок вот такой бородатый, которого мамаша видит редко, и каждый раз считает его приезд, пусть даже с нытьём, за праздник.

– А куда деваться? – вопрос Лиды был риторическим. – Выпускай Мурзилище.

Юрик открыл дверцу переноски и иссиня-чёрный лопоухий Смурф, одетый в ярко-красную безрукавку с капюшоном, на полусогнутых юркнул под камин.

– Сейчас, один момент. – Юрик побежал к своей машине.

Он приволок оттуда огромный пакет с кормом, круглую меховую нору, в которой Смурф обычно отдыхал, когда не валялся в кровати Юрика, набор мисок, нечто типа верёвочного городка с набором когтеточек, гигантский лоток и три мешка с наполнителем.

– Наполнитель клёвый, можно в горшок смывать, – радостно сообщил бородатый ребёнок. – Растворяется.

– Не многовато ли? – почуяв недоброе, подозрительно спросила Лида.

– Тут это…, – замялся Юрик, и материнское сердце ухнуло вниз. – Помнишь, я рассказывал у Витальки вся фирма съехала, и всем желающим предложили переезд?

– Помню, и? – Лида с нетерпением уставилась на сына, уж говорил бы быстрей.

– У них не все согласились. Вот. Многие решили тут оставаться. Одни странные, у других обстоятельства.

– И?!!!

– Мне предложили с ними. Там и денег больше, и жильё бесплатное, и плюшки разные.

– Допустим, с жильём у тебя и тут проблем нет. Куда?

В душе у Лиды боролись противоположные чувства. С одной стороны испуг, что ребёнок вот так с бухты-барахты едет куда-то в неизвестность, а с другой стороны радость, что перед её мальчиком открываются блестящие перспективы работы в иностранной компании. Ведь он давно мечтал попасть в эту самую Виталькину компанию, название которой она вряд ли смогла бы не только вспомнить, но и выговорить. Опять же угрозу мобилизации никто со счетов сбрасывать не собирается, особенно мамаши мальчиков призывного возраста. А как известно, у нас призывной возраст до гробовой доски, и мальчики, они тоже до гробовой доски мамины сыночки. И прятать ребёнка от мобилизации негде. В Зябликах, сами понимаете, всё на виду, да ещё соседей из переформатированного среднего класса полно, настучат моментально, сообщат, куда следует. Можно было бы к Наташке, но куда тогда саму Наташку девать? Брать к себе? Тогда придётся возить её на работу в Университет. Про мобилизацию, конечно, пока ещё речи нет, но будучи

матёрым планировщиком, Лида всегда составляла планы заранее. На всякий случай, ведь никогда не знаешь, что ещё взбредёт в голову разным безответственным господам.

– Сначала в Дубай лечу, они все уже там, но это сначала, пока нужные визы всем оформят, потом вроде Вильнюс или ещё куда-то, но точно в Европу, тут неподалёку. – Юрик смотрел жалостно.

– Ну, слава Богу! – Лида выдохнула и повисла у ребёнка на шее.

– Поздравляю, – добавила Наташка. – Ты сразу в Лондон просись, чего там по всяким Вильнюсам размениваться.

– В Вильнюсе тоже хорошо, или в Таллине, мама на машину сядет, и оба-на, поцелушки! Ну, и Смурфа ко мне всегда привезти можно. А в Лондон фиг сейчас доберёшься.

– Разве что на метле, – проворчала Лида.

– А поесть дадут? – Юрик широко улыбнулся. – Деньги я тебе обязательно верну, мне на билет не хватало. Кто ж знал, что билеты такие дорогие окажутся, но мне обещали всё компенсировать.

– И не сомневаюсь, что вернёшь, пошли будем кормить тебя.

И пока Юрик расставлял и монтировал приспособы для своего отвратительно красивого кота, Лида приготовила сыну яичницу с помидорами, разогрела остатки вчерашнего шашлыка, нажарила картошки, и они с Наташкой уселись напротив него, смотреть, как он это всё уплетает.

– А когда? – спросила Лида, подперев щёку.

– Сегодня.

– Сегодня?! – Материнское сердце опять сжалось. – Так быстро?

– Угу. Сначала в Москву, и ночным туда, – не переставая жевать, сообщил Юрик. – Блин, чуть не забыл! – Он хлопнул себя по лбу и умчался в машину.

– Вот, – вернувшись, он положил перед Лидой пачку бумаг и ключи от машины. – Доверенность на всё-всё и документы.

Лида взяла бумаги и поняла, что буквы расплываются перед глазами, до неё только сейчас дошло, что происходит. Юрик уезжает не в отпуск, не на престижную работу, возможно, её мальчик уезжает навсегда, и не факт, что они ещё когда-нибудь увидятся. Не исключено, что железный занавес опять опустится, как это было в советское время, ну, или остальной мир не захочет видеть у себя представителей чумного барака. Одно хорошо, случись что, её ребёнок точно останется жив. Перед глазами пронеслась картина, как она Еленой Леонидовной мечется в памперсах с ходунками, стремясь то ли в Пятёрочку, то ли в Сберкассу, и Лида разревелась.

– Ма, ты чего? Ма, не плачь! – Испуганный Юрик вскочил и обнял её за плечи. – Ну, хочешь, я никуда не поеду?!

– Нет, что ты! Солнышко моё, езжай обязательно, и не вздумай возвращаться. Только если всё рассосётся. И то… Оно даже если рассосётся, потом снова образуется, вон, сколько раз уже такое бывало. Климат для нормальной жизни вредный, наверное.

– Действительно, – вставила Наташка. – Чего реветь-то? Никто не умер, пусть едет, пока в армию не забрили.

Лида устыдилась и утёрла слёзы.

– Ты мне обязательно напиши со всех пунктов: и как в Москву доберешься, и как границу пройдёшь, и там, когда приземлишься, и как обустроишься. В любое время дня и ночи пиши.

– Да, Юрик, докладывай мамке, – поддержала Наташка. – А я тут с ней, не переживай, если реветь начнёт, сразу сигарету в зубы у меня получит. Нам важнее нервы сохранить и с ума не сойти, чем сосуды какие-то мифические, которые только доктора и видят. И то не факт! Дурят нашего брата все, кому не лень.

– Главное с горя много не пейте, – Юрик рассмеялся.