Даг из клана Топоров
Шрифт:
Олав предлагал предоставить бабушке лошадь, тем более что одна кобыла постарела и все равно должна была пойти под нож:, но Хильда уперлась, что и того довольно. Зато старушке полагался целый ворох чистых шкур и ларец с ее собственными драгоценностями, доставшимися ей еще от первого мужа, отважного викинга Хаука Дубовый Череп. Там была парча шести видов, тонкие сосуды и бусы из стекла, инкрустации и чеканки, и даже золотые кубки, взятые в свое время в христианском монастыре. На шею Унн навесили сразу пять нитей крупного жемчуга и целую кучу камней сложили в ногах.
Женщины запели, приняв свою порцию хмельного
Одноногий Горм откашлялся, хлебнул спиртного и затянул новую вису, сложенную в честь бабушки Унн:
Нет у нас серебраС полей покоренныхЧто звенело быГолосом твоим юным!Нет у нас палатПолных камнямиЧтобы тебе вознестиВалькирий почестиКони ретивые, я знаю,Скачут всех оповещаяИз Фрейи великого домаО твоем благородстве…На следующий день, когда Унн вознесли все положенные почести, началась тризна по Снорри Северянину. Олав распорядился принести и расставить вокруг места упокоения малых идолов всех богов. С вечера Одину пожертвовали свежей козлятины, за ночь мясо пропало, и мужчины сочли это добрым знаком. Теперь можно было не сомневаться, что Снорри Северянин удачно доберется до небесной усадьбы.
Люди Свейна Волчья Пасть привезли два бочонка крепкого франкского вина. После первого бочонка родичи и соседи хором затянули песню. Из усадьбы тетушки Ингрид доставили по суше маленький старый драккар, вполне годный для последнего путешествия.
Олав Северянин щедро оплатил все приготовления, он пожелал, чтобы брат был похоронен как самый достойный викинг. Гордость запрещала Северянину плакать, однако он часто смаргивал и тер глаза, наблюдая, как трелли на волокушах тащат маленький корабль. Ингрид приехала сама и привезла работников, чтобы те покрасили и привели в порядок древнюю подгнившую ладью. Оружие Снорри Северянина разбили и погнули молотками, прежде чем сложить в ладью. Только он мог воспользоваться своей разящей сталью после смерти!
Свейн Волчья Пасть дал своего коня. Хусманы-скотники сообща поднесли барана, козла и петухов. Соседи с фермы Жаворонка подарили покойному редкую дорогую кольчугу, ее когда-то носил дед нынешнего хозяина усадьбы. Снорри усадили под навесом на корме, а на дне ладьи выросла гора подарков.
Пока трелли обкладывали борта корабля камнями и готовили дерево для костра, Северянин снова глотнул вина и обратился к
– Мой брат оставил добрую хорошую жену. Гудрун сейчас нелегко, она оплакивает мужа. Кроме того, она носит ребенка Снорри… Гудрун мы не станем спрашивать… Но мы спросим у женщин…
– Не-ет!! – издалека вскричала белоглазая Гудрун. – Нет, я хочу уйти вместе с ним! Почему не поджигаете? Поджигайте, я хочу сгореть вместе с ним!
Даг ахнул и побледнел, когда растрепанная вдова раскидала нетрезвых мужчин и попыталась влезть в лодку к мертвому мужу с факелом в руках. Кое-как ее повалили, облили водой, отобрали факел.
– Нет, ты не уйдешь вместе с ним, – твердо заявил вдове старый Горм. – Ты сама знаешь, что Один не соединит вас в небесной усадьбе! Потому что ты хочешь убить будущего ребенка и у тебя еще не выросли старшие сыновья!
– Не позволяйте ей! Держите ее!..
Многочисленные Северяне и гости стихли. Лишь ветер насвистывал в глазницах конских черепов.
– Среди нас нет говорителя закона, но есть старики, кто хорошо знает закон. Давайте спросим их, как быть? – предложил херсир Свейн.
– Это верно, это правильно, – забормотали хусманы. – Ингрид привезла с собой старого Торфина, и с овчарни Халльварда Жаворонка явился старый Кнуд Норвежец, ему шестьдесят четыре года, он такой старый, что все знает!
– Да, спросим стариков!
Даг ловил каждое слово, заглядывал в лица взрослым, но на сей раз не мог угадать, какую проблему они решают. Столь масштабные похороны случились в его памяти впервые.
Степенные старики, облаченные доверием, собрались в кружок. Горм Одноногий вызвался огласить их решение.
– Снорри был воин и хозяин, он был свободный бонд на земле своих отцов. Он имеет право взять с собой женщину и слугу. Но он умер не в походе на чужбине. Женщина должна пойти за ним добровольно, она сама должна выбрать, с кем ей дальше жить. С нами или со своим хозяином. Если такой женщины не найдется в усадьбе, мы пошлем надежных людей купить рабыню, но так будет хуже для Снорри Северянина. Как мы можем быть уверены, что чужая женщина станет ему доброй женой?
Гудрун снова заплакала, но уже иначе, тихо и жалостливо. Вместе с ней заплакали и другие женщины. После третьей кружки медовухи у многих глаза были на мокром месте.
– Теперь спросим у хозяек, – Горм вернул беседу в прежнее русло.
– Да, спросим у хозяек, – поддакнули нетрезвые родственники. – Обычай надо соблюдать… закон надо соблюдать…
– У Снорри были еще две наложницы, пусть идет одна из них, – предложил один из стариков.
– Я уйду с ним, – раздался вдруг тоненький, но твердый голосок.
– Ауд пойдет… – прошелестело в толпе. – Ауд согласилась…
– Эй, разве так можно?
Плотная стена людей заколыхалась. В центре живого коридора возникла худенькая фигурка младшей наложницы Снорри Северянина. Снорри купил ее всего полгода назад, но все забыли настоящее имя плененной темноволосой иноземки. Ей давно дали новое имя – Ауд. Девушка хорошо работала, слушалась хозяина и ладила с его женой Гудрун. Полгода ее никто не замечал. И никто не ожидал от тихони такого смелого поступка.