Далекие близкие звезды. Дилогия
Шрифт:
Вот и двери императорских покоев. Стогоцкий остановился – тут уж пинком не получится. Самого бы...пинком. И бурчать на охрану – бессмысленно. Они сами на кого хочешь буркнуть могут...
Из углов приемной выступили Тени Императора. Внимательные, вежливые, предупредительные. Сенсы. Иногда даже под локоток поддержат, если споткнешься. Правда, в случае чего порвут, как Тузик – грелку. Ну, так дергаться не надо, ага...
– Вениамин Иванович? – Ласково поздоровался начальник Службы Сопровождения – белобрысый мужчина лет сорока.
Правда, набедренный
– Привет, Палыч... – Вздохнул граф.
Тут уж ничего не поделаешь – дергайся, не дергайся – несколько минут молчаливые ребята будут тянуть тебе нервы, проверяя – нет ли закладочек гипнотических или еще чего... неположенного.
Начальник Службы Сопровождения, Антон Павлович (рано улыбаетесь) Чехов (вот теперь – можно), внимательно смотрел в глаза Вениамина Ивановича Стогоцкого... И что-то начальник Службы Сопровождения увидел в глазах начальника Управления Имперской Безопасности...
– Что-то случилось, Веня?
– Ты себе даже не представляешь, Палыч!
– Ага. – Покивал «начальник СС» . – Проходи.
Он отошел в сторону и сделал условный знак рукой. Черные Тени даже не пошевелились – так же перекрывали путь к двери в кабинет Императора. Антон Павлович поморщился, затенил нижнюю часть лица и, видимо, произнес какую-то кодовую фразу – парни тут же растворились в воздухе, включив камуфляж.
И Вениамин Павлович, будто ветер в спину дул, влетел в кабинет Императора.
– Переворот? Восстание? – С затаенной надеждой император оторвал осоловевший взгляд от рабочих экранов.
– У Ехидны... – Выдохнул Стогоцкий. – Три часа назад началась веселуха-заваруха!
*** Олег блаженствовал, сидя в мягком кресле. Его гладили по голове.
По голове Олега гладили дважды в месяц (у Агнесс была очень легкая рука... или она, хитрюга, использовала «Ускоритель роста» , чтобы лишний раз попрактиковаться).
Девочка щелкала ножницами и жужжала машинками над его прической. В отражающем экране было видно, как от усердия она высунула кончик языка. Подмигнув отражению девочки, отсалютовавшей ему ножницами, Олег перевел взгляд на диваны.
Там, за его спиной Чиёко и Мисаки сюсюкали о чем-то над маленькой кроваткой на гравиплатформе. Изуми у двери с хмурым видом выполняла комплекс упражнений с тренировочным мечом.
После благополучного разрешения от бремени она сильно переживала за сохранность своей идеальной фигуры. И теперь с утра до вечера ее поглощали два занятия – возня с маленьким Михаилом и «прогон» комплексов на восстановление гибкости и координации... и фигуры. Поскольку три последних месяца (два с половиной ДО и половина – ПОСЛЕ) Чиёко строжайше запретила Изуми выполнять что-то, сложнее простейшей утренней «зарядочки для старичков и инвалидов» ... – отрицательный результат не замедлил сказаться. Две едва заметные складочки на животике доводили Черную Пантеру до истерик, которые пока удавалось гасить с великим трудом только Олегу. Ценой лести, словесных «красивостей» , оригинальных подарков
«С этой не забалуешь. Эта – кого хочешь в норму приведет.» – Усмехаясь, думал Олег. – «Достаточно вспомнить выволочку в Ночь Наказания»
А вот Михаил, маленький «тапочек» , сгусток невероятных эмоций (совершенно без мыслей пока), Олега откровенно пугал. Он боялся повредить маленькому беззащитному существу, сломать что-нибудь в этом непонятном механизме... Тигрицы и волчицы над ним смеялись, заставляли правильно брать, правильно носить, правильно класть на место... Вот они (что, наверно, и не удивительно) никакого пиетета к малышу не испытывали. Ну, сюсюкали... но это ж нормально?
Имя отстоял Олег. Девушки неуверенно попытались предложить что-то из японских «громких» имен – всякие «Сильный, стойкий, умный, красивый» – но Олег тут же обратил внимание на их нынешнее гражданство. Возражений больше не было. А выбор самого имени... Олег решил внести дополнительную путаницу... исключительно из вредности: близкие продолжали называть его Олегом, а официальные источники – Михаилом... вот пусть теперь каждый раз уточняют – Михаил-младший или Михаил-старший... или пусть отчество добавляют.
СМИ были озадачены. Но не на долго – вариантов именования оказалось гораздо больше, чем предполагал Олег и, похихикивая, предлагали девушки. Праздничный выходной, народные гуляния, демонстрирование Михаила-младшего общественности с обязательным сюсюканьем и выражением дебильной радости на лице – а-ля «молодой папаша, не верящий своему счастью» ... И постоянное удерживание крайне раздраженной Изуми от экспрессивных поступков. Девушка дергалась каждый раз, когда кто-нибудь из «представителей общественности» тянул руки к младенцу...
Журналисты, кстати, рассмотрели рассерженное выражение лица своей любимицы, Черной Пантеры. Сколько было ахов, охов и восхищения... В рамках ублажения супруги, пребывающей в некоторой депрессии, Олег заставил пресс-службу собрать ВСЕ высказывания на этот счет. Помогло. Ненадолго.
– Готово! – Провозгласила Агнесс и толкнула кресло, чтобы Олега развернуло в сторону девушек.
Все, как по команде, подняли головы.
– Мне нравится. – Оценила Чиёко.
– Стильно. – Выдохнула чуть задыхающаяся после физической нагрузки Изуми.
– Молодчина, Агнесс! – Улыбнулась Мисаки.
Теперь слово предоставлялось Олегу. Как-то так само собой сложилось, что в общих и семейных вопросах высказывание шло по возрастающей авторитета – Агнесс, Чиёко, Изуми, Мисаки, Олег. Наверно, это пошло от армейской традиции высказываться по старшинству. Когда и как это произошло впервые, Олег припомнить не мог.
Он еще раз оглядел себя в экраны.
– Молодец, Агнесс! Завтра можешь заняться...
Две тянущиеся руки – Чиёко и Мисаки... Изуми хмыкнула и тряхнув короткими волосами (по какому-то своему капризу перед самыми родами приказал изменить себе прическу на сверхкороткую), вернулась к своему занятию.