Далекие горизонты (сборник)
Шрифт:
Но я избавлю вас от продолжения. Достаточно сказать, что безумие принца перешло в стадию безграничной гигантомании, и я стал ее первой жертвой, так как он тут же известил меня, что мы с ним не позднее сегодняшнего вечера отправимся в поездку По всему острову - из конца в конец - С целью поиска мест для строительства тех великолепных зданий, проекты которых взбрели ему в голову. Он собирался сделать для Сицилии то, что Август сделал в свое время для Рима, - превратить ее в чудо своего времени. Прежний план - начать проект строительством дворца в Таормине - был начисто позабыт. Сначала мы проедем от Таормины до Ликаты, расположенной на другом берегу, потом обратно - от Эричи до Сиракуз, останавливаясь в каждом селении между этими городами.
Так мы и сделали. Сицилия - остров большой, так что наша экспедиция заняла два с половиной месяца. Цезарь довольно приятный спутник: он может быть остроумен, он умен и весьма жизнерадостен, а то, что он псих, сказывается не всегда. Путешествовали мы со всеми удобствами, а мое еще не зажившее колено требовало, чтобы меня большую часть пути таскали в паланкине, что давало мне возможность ощутить себя каким-то античным потентатом вроде египетского фараона или Дария Персидского. Побочным эффектом этого неожиданно свалившегося на меня перерыва в моих исследованиях была невозможность в течение долгих недель возобновить знакомство с дневником Траяна VII, что буквально сводило меня с ума. Взять его с собой и по ночам изучать в своей спальне было слишком рискованно, ибо Цезарь был ревнив, и если бы он вошел ко мне без предупреждения и обнаружил, что я занят чем-то, что не имеет отношения к его проекту, он вполне мог бы вырвать у меня из рук дневник и швырнуть его в огонь. Поэтому я оставил дневник в Таормине, вручив его Спикуло, умоляя сохранить его даже ценой собственной жизни. И много ночей после этого, когда мы мотались туда и сюда по всему острову под все более раскаляющимся солнцем, ибо лето уже наступило, а Сицилия, как известно, лежит в южных широтах, я вертелся на моей постели, восстанавливая в воспаленном мозгу возможное содержание дневника и рисуя себе совершенно невероятные эпизоды путешествия Траяна, которые должны были вытеснить из моей головы реальность, заключавшуюся в том, что Цезарь Деметрий в своем проклятущем самовосхищении помешал мне познакомиться с этим документом. При этом, конечно, я знал, что реальность, если мне дадут шанс открыть дневник, будет бесконечно удивительнее того, что я пытаюсь вообразить.
Когда я наконец вернулся в Таормину, забрал дневник у Спикуло и за трое потрясающих суток, вряд ли смежив глаза хоть на мгновение, прочел и перечел каждое словечко в дневнике Траяна, обнаружил в нем наряду с рассказами об удивительном, прекрасном и невероятном много вещей, которые действительно не мог себе вообразить, но читать о которых было далеко не так приятно.
Хотя дневник был написан на кухонной латыни Средневековья, текст не представлял для меня особой трудности. Император Траян был отличным писателем, чей стиль, грубоватый и простой, но одновременно очень живой, напомнил мне о Юлии Цезаре - другом великом вожде, владевшем пером не хуже, чем мечом. Траян, видимо, писал дневник лично для себя, и мысль, что этот отчет будет представлять общественный интерес, ему даже в голову не приходила. Иначе говоря, то, что дневник попал в архив и там сохранился, следует считать невероятной удачей.
Повествование начинается еще с верфей Севильи, где пять кораблей оснащались для экспедиции Траяна. Все они невелики, самый большой имел всего 120 тонн водоизмещения. Траян приводит длинный список того, что было погружено в их трюмы. Оружие: 60 арбалетов, 30 фитильных аркебуз (это оружие тогда еще только-только появилось), несколько тяжелых пушек, дротики, длинные копья, щиты. Наковальни, плавильные тигли, точильные камни, кузнечные мехи, фонари, инструменты для строительства укреплений на новооткрытых островах корабельными плотниками и каменщиками, лекарства, мази, бинты, 6 деревянных квадрантов, 6 металлических астролябий, 37 компасных стрелок, 6 пар измерительных компасов. Для торговли и обмена с принцами островных царств: фляжки с ртутью, медные бруски, хлопок в кипах, бархат, шелка, хлопчатые ткани, кружева, тысячи колокольчиков, рыболовные крючки, зеркала, ножи, бусы, гребни, медные и бронзовые браслеты и так далее. Все это перечислено с дотошностью писцов. Список этот добавил новые черты к характеру Траяна Драко, о которых я и не подозревал.
И вот настал день отплытия. Вниз по реке Боэтис от Севильи до моря, потом быстрый переход до Канарских островов, где, однако, они не видели никаких гигантских псов, по которым были названы эти острова. И все же они обнаружили знаменитое Дождевое дерево, чей огромный раздувшийся ствол служил главным поставщиком влаги для жителей одного из островов. Полагаю, оно уже погибло, так как никто об этом дереве больше не сообщал.
Затем последовал бросок через море к берегам Нового Света, которому препятствовал почти полный штиль. Пересекли экватор. Исчезла с неба Полярная звезда. От жары плавился деготь в швах между досками, палубы раскалялись, как печи. Потом ветры усилились, и корабли быстро достигли берегов Южного континента в том месте, где он образует выступ в сторону Африки. Империя Перу тут власти не имеет. В этих местах живут смешливые голые люди, охотно питающиеся человеческим мясом. «Но только, - пишет Траян, - мясом врагов».
Траян вознамерился обогнуть этот материк - поразительное дело, особенно если учесть, что никому не было известно, как далеко он простирается на юг и какова природа там, куда придется заплыть кораблям. Вообще-то говоря, континент мог и не иметь южного окончания, так что морского пути на запад могло и не быть - просто бесконечная суша, тянущаяся вплоть до Южного полюса и блокирующая морской путь на запад. Кроме того, всегда существовала возможность наткнуться на сопротивление перуанских войск где-то в пути. И все же корабли поплыли на юг, заходя во все заливы в надежде, что именно тут и есть конец материка или же проход в море, лежащее по ту сторону суши.
Некоторые из заливов оказались устьями могучих рек, но дикие и воинственные племена, обитавшие вдоль рек, делали путешествие в глубь материка невозможным, да и сам Траян опасался, что огромные реки могут завести его на территории, контролируемые перуанцами, а вовсе не к морю, омывающему западный берег континента. И они плыли все на юг, все на юг, не упуская из глаз берег. Погода стояла жаркая. Но по мере продвижения к югу она стала портиться, небо скрывалось в тучах, задули ледяные ветры. Мореплавате л и уже знали, что к югу от экватора времена года противоположны нашим, что их зима приходится на наше лето, так что наступившая перемена погоды не показалась им чем-то странным.
Плывя вдоль берега, они обнаружили странных черно-белых птиц, которые не умели летать, но зато прекрасно плавали. Птицы были жирны и годились в пищу. Пути на запад все не было. Берег был пустынен и гол, казалось, он никогда не кончится. Град и снег мучили моряков, горы плавучего льда носились по мрачному морю, холодный дождь льдинкар Ми замерзал в бородах. Люди стали роптать. И хотя среди них находился сам Император, они открыто начали поговаривать о возвращении домой. Траян подумал, что его жизнь под угрозой.
Вскоре, когда установилась зима, да такая суровая, каких никто из моряков никогда еще не видывал, вспыхнул мятеж. Капитаны двух судов объявили, что они отделяются от эскадры. «Они пригласили меня встретиться с ними и обсудить ситуацию, - пишет Траян.
– Ясно, что их целью было убить меня. Я послал на первый мятежный корабль пятерых верных людей, которые должны были передать капитану мое послание, а вторая лодка с двадцатью солдатами причалила к судну тайно. Когда первая группа поднялась на борт и мятежный капитан вышел на палубу, чтобы с ними поздороваться, мои посланцы его тут же убили. Сейчас же на борт поднялись и солдаты из второй лодки». Так был подавлен этот мятеж. Троих зачинщиков немедленно казнили, а одиннадцать участников высадили на берег сурового островка, где не росло ни единой былинки. Я, конечно, не думал, что Траян Драко отнесется к мятежником мягко, но то, с каким спокойствием он говорит о том, что обрек этих людей на страшную неминуемую смерть, буквально бросило меня в дрожь.
Путешественники снова поплыли вперед. В холодных землях юга они открыли расу нагих гигантов, достигавших, по словам Траяна, восьмифутового роста, и захватили пару в плен, надеясь доставить в Рим живыми. «Они ревели, как быки, и призывали на помощь демонов, которым Поклонялись. Мы посадили их в цепях на разные корабли, но они отказались брать пищу из наших рук и вскоре погибли».
Сквозь бури и зимнюю мглу плыли они на юг, но пути на запад все не было. Даже Траян стал подумывать, что ему придется отказаться от своей мечты. Море стало почти непроходимым из-за плавучих льдов, но тут мореплаватели наткнулись на еще одну колонию жирных бескрылых птиц, разбили на берегу лагерь, в котором и провели три месяца, что сильно истощило их запасы продовольствия. Когда погода стала улучшаться, хотя она и оставалась негостеприимной, они все же решили продолжить плыть на юг. Наконец они все же приплыли к тому, что сейчас называется проливом Траяна. Он расположен почти у самой южной оконечности материка. Траян послал одного из капитанов на разведку, и тот нашел, что пролив очень узок, но достаточно глубок для кораблей, что в нем очень высокие приливы и что вода на всем протяжении соленая. Это была не река, а путь к Западному морю!