Далекое путешествие
Шрифт:
Она ела арбуз и приговаривала:
— Ну и разумники! Дали созреть — он и сладкий. Ой, який сладкий!
А перед уходом Галинка сказала, что и виноград уже созрел и что Ермолаич зовёт Нину Павловну с детьми в гости.
Гроздочка
— С добрым утром! Идите-ка сюда, идите, — встретил Ермолаич ребят и Нину Павловну у входа на виноградник. — Где вы тут на хитрого жучка охотились? Которые ваши кусты, узнаёте?
Ребята смотрели на кусты и молчали.
Кусты
— Они светятся, косточки видны! — закричал Вадик и ткнул пальцем в виноградину.
Она лопнула — и прямо Вадику в лицо прыснул сок.
Ребята засмеялись.
— Ну, где ж ваши кусты? — опять спросил Ермолаич.
— Вот они, — показала Наденька. — Раз, два, три, четыре, пять.
— Верно, — подтвердил Ермолаич. — С них вы жучков переловили, с них и виноград получите.
Всем хотелось как можно скорее положить в рот виноградину. А Вова от нетерпения уже подпрыгивал и облизывал губы.
Но Ермолаич не спешил. Он очень внимательно смотрел на ребят, поглаживал усы и как будто что-то вспоминал. Потом он крикнул:
— Галин-ка! Захвати сюда корзину!
Откуда-то из-за кустов прибежала Галинка с круглой корзиной.
— Ты сюда срезай, — сказал Ермолаич, — и я сейчас срежу всем по гроздочке.
Он достал из кармана кривой нож, срезал самую большую гроздь винограда и дал Нине Павловне. Потом стал срезать гроздь за гроздью и по очереди раздавать ребятам. И вот у всех, кроме Вовы, уже по грозди спелого винограда.
— А мне? — кричит Вова.
— И тебе будет, — говорит Ермолаич, пряча в карман свой нож. — Ты сам себе гроздочку приготовил.
— Почему вы всем срезали, а ему не срезаете? — с тревогой спрашивает Наденька.
Ермолаич хитро щурится:
— Зачем ему срезать? Его гроздочку и так снять можно.
Он снимает с куста незаметную высохшую ёлочку с жалкими, сморщенными горошинками и протягивает её Вове:
— Вот твоя гроздочка. Что, хороша?
Хоть возвращались ребята в городок на телеге с полной корзиной винограда, и Нина Павловна разрешила Вове взять себе гроздочку; хоть потом каждый день в городок стали возить виноград на грузовиках и Вова ел досыта, — помнил он о сухой гроздочке, которой не дал созреть. До самого Ленинграда помнил.
Кто говорит „гирь-гирь“
Хорошо осенью на юге. Лучше, чем летом. Небо синее, море тёплое, а не душно и не жарко.
Ребята купались в море, плавали на своём пароходе, а по вечерам слушали по радио песни и сказки. Иногда и Алёша играл на скрипке.
Но вот Елена Андреевна куда-то уехала, а вернувшись в городок, сообщила ребятам, что она заказала два отдельных вагона.
И снова Нина Павловна стала упаковывать чемоданы и ящики. И дети снова ей помогали.
Уже были упакованы альбомы Вадика. Он нарисовал всё, что видел на юге. Были упакованы красивые ракушки, засушенные цветы и листья. Большой лист катальпы едва-едва поместился в чемодане.
Хотели ребята упаковать и серебристую птицу. Но Тис Тисович сказал, что скоро в городок приедет много детей. Они будут жить здесь всю зиму и купаться в „маленьком море“. Они тоже были бы рады, если б у них была такая птица и каждый день взлетала над городком.
— Мы оставим им птицу, — сказал Шурик.
— Оставим! — закричали Вова и Таня.
Наденька вздохнула, но тоже сказала.
— Оставим.
А Ира вздохнула и ничего не сказала.
Перед отъездом ребята с Ниной Павловной, Еленой Андреевной и Тисом Тисовичем пошли на прогулку.
Шли берегом.
Красный шар солнца уже погрузился в море. А небо вдали еще долго розовело. Потом оно потемнело. И трудно было отличить, где кончается небо, где начинается море.
Вдруг среди волн замелькали зелёные огоньки, и с моря донеслось:
— Гирь-гирь!
— Слышали? — закричал Шурик.
Да, на этот раз, все слышали „гирь-гирь!“
Потом в другом месте, ближе к берегу, замелькали огоньки.
— Там пароход и лодки, — вглядевшись, закричал Вадик. — С лодок сбросили что-то длинное, белое! Это сеть!
— Тэкс-тэкс-тэкс, почаще гирьгирьте, — улыбаясь сказал Тис Тисович.
И снова с моря послышался голос:
— Гирь-гирь!
— Они так кричат, когда увидят много рыб? — спросил Шурик.
— Нет, не тогда, — ответил Тис Тисович. — Сначала рыбаки бросают в море широкую, длинную сеть. А когда окружат ею рыбу, старший даёт команду: „Гирь-гирь!“ И сеть начинают стягивать канатом.
— А почему так давно не кричали „гирь-гирь“? Только один раз, когда мы приехали, и вот сейчас, — допытывался Шурик.
— Когда вы приехали, — кончался весенний лов рыбы; теперь начинается осенний. А летом здесь рыбы мало и её не ловят.
Так, в последний день, когда прощались с морем, Шурик узнал, кто говорит: „гирь-гирь!“
На следующий день ребята уже сидели в вагонах.
Засвистел паровоз. И скорый поезд тронулся в далёкий путь.
Снова три дня смотрели ребята в окна. И часто, даже за тысячи километров, они кричали:
— До свидания, Тис Тисович!
А на четвёртый день приехали в Ленинград.