Дальняя бомбардировочная... Воспоминания Главного маршала авиации. 1941-1945
Шрифт:
Авиация дальнего действия активно помогала войскам Центрального и Воронежского фронтов. За дни оборонительных боев на Курской дуге в интересах этих фронтов на орловском и белгородском направлениях был сделан 2601 самолето-вылет. Из них непосредственно по войскам противника, технике и переправам 2148. 12 июля началось последовательное контрнаступление наших войск с целью ликвидации орловского и белгородского выступов и дальнейшего продвижения на запад. Первыми начали контрнаступление войска Брянского фронта под командованием генерала М. М. Попова, [94] во взаимодействии с левым крылом Западного фронта (командующий В. Д. Соколовский). 15 июля начал контрнаступление Центральный фронт, своим правым флангом нанося удар на северо-запад — навстречу войскам Брянского и Западного фронтов.
94
Попов Маркиан Михайлович (1902–1969). Генерал армии (1953). Герой Советского Союза (7.6.1965). Зам. командующего Сталинградским и Юго-Западным фронтами, командующий 5-й ударной и 5-й танковыми армиями (октябрь 1942 — январь 1943 г.), Резервным фронтом и войсками Степного военного округа (апрель — май 1943 г.), Брянским (июнь — октябрь 1943 г.), Прибалтийским и 2-м Прибалтийским (октябрь 1943 — апрель 1944 г.) фронтами. С апреля 1944 по июль 1945 г. начальник штаба Ленинградского, 2-го Прибалтийского, вновь Ленинградского фронтов.
[324] 3 августа перешли в наступление войска Воронежского и Степного (командующий И. С. Конев) фронтов. 7 августа перешли в наступление основные силы Западного фронта. Таким образом, контрнаступление развернули пять наших фронтов.
Перейдя в контрнаступление, войска Центрального фронта на себе испытали всю сложность и тяжесть преодоления подготовленной обороны противника, хотя она держалась уже сильно поредевшими, понесшими огромные потери частями и соединениями врага. Немцы оборонялись отчаянно, применяя подвижную оборону, организованно отходили с одного рубежа на другой, бросая все время в контратаки свои танковые части и широко применяя маневр как силами, так и средствами. Вот здесь и уместно вспомнить всю настойчивость Рокоссовского, я бы сказал, всю его изобретательность, с которыми он отстаивал свои предложения о том, чтобы выиграть время и заставить немцев наступать первыми. Оказываемое упорное сопротивление указывало на то, что нанеси мы упреждающий удар, и битва на Курской дуге могла бы иметь иные результаты…
Боевыми действиями Брянского фронта, во взаимодействии с войсками Западного и Центрального фронтов, началась ликвидация орловского плацдарма противника. Оборона немцев была прорвана и, преодолевая ожесточенное сопротивление, наши войска 20 июля освободили Мценск, 23 июля — Болхов, сильный укрепленный район севернее Орла, и, развивая наступление, 5 августа штурмом овладели Орлом. Поддерживая наступательные операции наших войск, АДД бомбила опорные пункты противника, уничтожала его живую силу и технику в местах их сосредоточения, а также и на переднем крае его обороны в районах северо-восточнее и северо-западнее Волхова и восточнее Орла; препятствовала перевозкам противника в районах Брянского и Орловского железнодорожных узлов; разрушала летные поля и уничтожала самолеты противника на аэродромах. За период ликвидации орловского плацдарма противника с 12 июля по 6 августа АДД, произвела 4031 самолето-вылет.
Здесь мне хотелось бы рассказать о командующем войсками Брянского фронта Маркиане Михайловиче Попове. За несколько дней до начала наступательных действий войск его фронта довелось мне вместе с Г. К. Жуковым быть у М.
М. Попова, о котором я уже был наслышан по одному весьма необычному случаю… [325] Присутствуя при докладе Попова Жукову о положении дел на фронте и наметках предварительного решения на предстоящее наступление войск фронта, слушая его ответы на задаваемые Жуковым вопросы, я увидел человека необычного склада ума. Попов отлично знал свои войска, не задумываясь, со знанием дела, коротко и ясно отвечал на любые вопросы Жукова, не являвшиеся для него неожиданностью. Для ответа командующему Брянским фронтом не требовалось времени и каких-либо уточнений, предельно ясный, немногословный доклад шел без бумаг или записей.
Все это показывало, что перед нами недюжинных способностей человек, не только отлично знающий дело, на которое он поставлен, но и прекрасно образованный в военном отношении. В то же самое время доклад Попова носил, я бы сказал, какой-то несколько театральный, показной характер.
Мне не приходилось видеть до этого ни одного командующего, который столь свободно, я не говорю здесь развязно (это слово хотя и вертится на языке, однако применимо здесь быть не может, но грань эта все же где-то близко), держался бы и говорил таким тоном, который необычен в общении подчиненного со старшим начальником. Положительного впечатления такой тон на меня не произвел, хотя и каких-либо претензий предъявить было нельзя.
Присутствуя не один раз при докладах различных командующих Жукову, я по его поведению и выражению лица совершенно отчетливо видел удовлетворенность как докладом, так и ответами Попова. Когда мы остались одни, я сказал Жукову о том необычном впечатлении, которое у меня осталось от знакомства с Поповым. Георгий Константинович улыбнулся и сказал:
— Это кажется поначалу, когда его как следует еще не знаешь. В действительности это дисциплинированный, образованный и очень способный командующий. Таких не особенно много. Узнаешь его ближе, и впечатление у тебя о нем будет совсем другое.
Во время обеда, за дружеской беседой я увидел перед собой очень простого, добродушного и веселого собеседника. Находясь некоторое время в штабе Брянского фронта как во время подготовки операции, так и в ходе ее, я отметил и то, что Маркиан Михайлович Попов резко отличался от некоторых командующих в своем общении с подчиненными. Даже во время наступления, когда, встречая упорное сопротивление, войска не на всех участках фронта могли полностью выполнить поставленные перед ним задачи, несмотря на нажим сверху, Попов не переносил имевшую место некоторую нервозность на своих подчиненных. Он весьма вежливо разговаривал со своего командного пункта с командующими армиями, поддерживал у некоторых из них необходимую бодрость, когда не все получалось так, как было предусмотрено. Такая моральная поддержка, на мой взгляд, ценнее иной раз любой награды. Мы как-то привыкли спустя много лет видеть войну не совсем в том свете, в каком она выглядела в действительности. [326] Подчас нам в кинофильмах противник представляется каким-то глуповатым, недалеким, на которого, как говорится, достаточно как следует прикрикнуть, и он тут же поднимет руки. Иногда бывало и так, но в большинстве случаев преодолеть немецкую оборону, да еще заблаговременно подготовленную и в течение длительного времени усовершенствованную, было не так-то просто. Не один раз во время Великой Отечественной войны немцы оказывали ожесточенное сопротивление, и нам приходилось или отказываться от достижения поставленной цели и довольствоваться малыми успехами, или менять задачи. Мы воевали с сильным, жестоким, в военном отношении хорошо подготовленным, имеющим уже значительный боевой опыт противником.
Этот противник поставил на колени все страны Европы, разгромил наиболее подготовленные в военном отношении армии Франции и Англии, держал в страхе народы тех стран, которые не принимали участия в войне…
Умение держать себя в руках в самые напряженные, самые ответственные моменты боя или сражения, исходом которых может быть и возможный отход своих войск, держать себя так, чтобы подчиненный видел в тебе силу и уверенность, видел в тебе, может быть только внешне, но спокойного человека, не впадающего ни в какие крайности, — это долг и обязанность военачальника. Уверенные и спокойные распоряжения вселяют, как правило, веру в подчиненных, и они могут сделать то, чего не сделают войска при проявлении неуравновешенности своего командира или командующего, хотя и численностью они больше и позиции у них лучше. В данном случае М. М.
Попов своим поведением и общением с подчиненными очень походил на К. К. Рокоссовского.
Нечего греха таить, были у нас и такие, прямо надо сказать, неплохие командующие, но которые во время боя проявляли неуравновешенность, нервозность. Я знал таких командующих армиями и других командиров, которые не один раз побывали на том свете при разговоре по телефону с командующим фронтом, а после проведения той или иной операции получали награды вплоть до присвоения звания Героя Советского Союза…
У каждого свой стиль работы, но в глазах подчиненных безусловно непоколебимый авторитет и доверие имеют тот командующий или командир, которые не теряют присутствия духа и уравновешенности даже в наисложнейших обстоятельствах. За таким командиром солдат пойдет, как говорится, в огонь и в воду. В этих вопросах авторитет Маркиана Михайловича Попова в войсках был на высоте.
А сейчас я хочу рассказать о том случае, который произошел в Ставке в связи с назначением Попова командующим войсками Брянского фронта и чему мне довелось быть непосредственным свидетелем. [327] После завершения Сталинградской битвы, в ходе которой Попов в который уже раз проявил большие организаторские и боевые таланты, было решено назначить его командующим фронтом. Попова вызвали в Ставку. Непреложным и всеми хорошо усвоенным правилом являлось то, что всякое распоряжение Ставки выполнялось незамедлительно. Прибытие Попова ожидалось на следующий день. Однако день прошел, а Попова не было. Позвонили узнать, убыл ли.