Дальняя дорога
Шрифт:
Это походило на субботний вечер где-нибудь в Колорадо, Вайоминге или Монтане, хотя София никогда там не бывала. Кто же знал, что в Северной Каролине столько ковбоев? Рассматривая толпу, девушка догадалась, что скорее всего настоящих ковбоев тут немного – большинство пришли, просто потому что любили родео и пиво, – но она никогда еще не видела в одном месте столько ковбойских шляп, сапог и ремней. А женщины? Они тоже щеголяли в шляпах и сапогах, а шорт и голых животов было больше, чем на кампусе в первый теплый день весны. Точь-в-точь конкурс на лучшую Дейзи Дьюк[2]. Марсия и ее подруги с утра прошвырнулись по магазинам, и теперь София, в джинсах и блузке с короткими рукавами,
Она потягивала свой напиток и была вполне довольна, наблюдая, слушая и вникая. Марсия несколько минут назад куда-то ушла вместе с Эшли, несомненно, чтобы пообщаться с парнями. Большинство других девушек также нашли себе компанию, но София не испытывала желания к ним присоединяться. Она всегда предпочитала одиночество и в отличие от других студенток не стремилась жить по правилам ассоциации[3]. Хотя она и завела в колледже друзей, но не собиралась вечно придерживаться студенческих обычаев. Как бы ни пугала девушку перспектива самостоятельной жизни, София все-таки испытывала радостный трепет при мысли о собственном жилье. Она смутно представляла студию где-нибудь в большом городе, с бистро, кофейнями и барами неподалеку. Бог весть насколько это могло быть реальностью, но даже убогая квартирка на съезде с автострады где-нибудь в Омахе и то была для Софии предпочтительней нынешнего положения. Девушке надоело жить в общежитии, и не только потому что там все давно разбились по парочкам. Она жила в общаге третий год, и студенческие драмы утратили прелесть новизны. В доме, где жили тридцать четыре девушки, они были в порядке вещей, и хотя София по мере сил старалась никуда не встревать, она знала, что грядет очередная серия. Новоиспеченные второкурсницы страшно нервничали из-за того, какое производили впечатление, и боролись за лучшие места у кормушки, стараясь вписаться в окружение.
На втором курсе Софию это не особенно заботило. Она вступила в студенческую ассоциацию отчасти потому, что не поладила с соседкой по комнате, с которой жила на первом курсе, и потому что все ее однокашницы стремились стать ее участниками. Ей очень хотелось выяснить, в чем, собственно, суть этого членства, особенно в связи с тем, что светская жизнь в колледже преимущественно определялась принадлежностью к тому или иному «братству». Поэтому София уже стала членом «Кси-омеги» и внесла задаток за проживание в общежитии ассоциации.
Она очень пыталась проникнуться духом общности. Честное слово. София даже подумывала, не занять ли какую-нибудь официальную должность. Марсия расхохоталась, как только услышала об этом. Софию тоже это смешило, так что на идее был поставлен крест. И слава Богу, ведь она понимала, что ответственное лицо из нее выйдет никудышное. Пусть даже она посещала все вечеринки и обязательные собрания, девушка так и не прониклась идеей «женский клуб изменит твою жизнь» и не поверила, что «быть членом „Кси-омеги“ – значит получить неоценимый опыт».
Всякий раз, когда на собрании звучали эти слоганы, София хотела поднять руку и спросить у сестер по ассоциации, верят ли они, что энтузиазм, который они выказывают, сыграет для них какую-то роль в перспективе. Как бы она ни старалась, но не могла представить себе, что во время собеседования ее будущий босс скажет: «Я вижу, вы участвовали в постановке танцевального номера, благодаря которому ассоциация „Кси-омега“ заняла место в верхних строчках списка самых престижных студенческих клубов. Ей-богу, мисс Данко, это именно тот навык, который нужен музейному куратору».
Да ладно?!
Клубная жизнь была частью студенческой жизни, и София не жалела, что попробовала, но и не хотела ею ограничиваться. Или ставить во главу угла. В первую очередь она поступила в Уэйк-Форест, чтобы получить хорошее образование, и для
София поболтала напиток в бокале, вспоминая минувший год.
В прошлом семестре, когда она узнала, что Брайан во второй раз ей изменил, то страшно расстроилась. Сосредоточиться на занятиях никак не получалось, и, когда подошло время сдавать экзамены, пришлось зубрить что есть сил, чтобы получить хотя бы средние баллы. Она справилась… но с трудом. Это было едва ли не самое тяжелое испытание в жизни Софии, и она решила больше не допускать такой ситуации. Девушка сомневалась, что сумела бы пережить последний семестр, если бы не Марсия, а потому она благодарила судьбу за то, что вступила в «Кси-омегу». Для нее смысл женской ассоциации заключался в близкой дружбе, а не в увеселениях. И с точки зрения Софии, дружба не имела никакого отношения к месту в неофициальной иерархии. Поэтому, как и прежде, на втором курсе София делала то, что требовалось, но не более. Она платила взносы и игнорировала сложившиеся внутри ассоциации группы, особенно те, которые полагали, что «Кси-омега» – это начало и конец всего сущего.
Например, группы, которые обожествляли людей вроде Мэри-Кейт.
Мэри-Кейт была президентом филиала ассоциации и не только воплощала образ статусной студентки, но и выглядела соответствующе – полные губы, слегка вздернутый нос, безупречная кожа, изящное сложение. Плюс обаяние богатства – ее семья владела старинной табачной фабрикой и до сих пор оставалась одной из самых богатых в штате. Для многих Мэри-Кейт олицетворяла «Кси-Омегу». И она это знала. Прямо сейчас Мэри-Кейт проводила совещание за одним из огромных круглых столов, окруженная студентками помладше, которые явственно мечтали вырасти и стать такими же, как она. Разумеется, говорила она о себе любимой.
– Я просто не хочу быть равнодушной, – вещала Мэри-Кейт. – Конечно, я не смогу изменить мир, но главное – хотя бы попытаться.
Дженни, Дрю и Бриттани ловили каждое слово.
– По-моему, это здорово, – сказала Дженни со второго курса. Она приехала из Атланты, и они с Софией здоровались по утрам, но не более того. Несомненно, Дженни была в восторге от общения с Мэри-Кейт.
– В смысле, я не хочу ехать в Африку или на Гаити, – продолжала Мэри-Кейт. – Зачем так далеко? Мой папа говорит, что есть масса возможностей помогать людям там, где живешь. Поэтому он и начал заниматься благотворительностью, и я тоже буду – после выпуска. Я хочу решать местные проблемы и делать мир лучше прямо здесь, в Северной Каролине. Вы знаете, что некоторым людям в нашем штате до сих пор приходится пользоваться удобствами во дворе? Представляете? У них в доме нет канализации. Кто-то должен заниматься решением таких вопросов.
– Подожди, – сказала Дрю. – Я запуталась.
Она приехала из Питсбурга и была одета точно так же, как Мэри-Кейт, вплоть до шляпы и сапог.
– Ты хочешь сказать, что благотворительный фонд твоего отца строит туалеты?
Изящные брови Мэри-Кейт взмыли вверх.
– Ты вообще о чем?
– Ваша благотворительная организация. Ты сказала, что она строит туалеты.
Мэри-Кейт склонила голову набок, глядя на Дрю как на умственно отсталую.
– Она дает стипендии нуждающимся детям. При чем тут туалеты?
«Ну, не знаю, – подумала София, улыбаясь. – Наверное, потому что ты сама об этом заговорила, вот мы и подумали». Но вслух она ничего не сказала, зная, что Мэри-Кейт не оценит шутку. Когда речь заходила о планах на будущее, звезда студенческой ассоциации утрачивала чувство юмора. В конце концов, будущее – штука серьезная.
– А я думала, ты хочешь вести новости по телевизору, – заметила Бриттани. – На прошлой неделе ты сказала, что тебе предложили работу.
Мэри-Кейт откинула волосы назад.