Дальше - тишина
Шрифт:
Глядя на город с грязной крыши Алекс вдруг подумал, что одинаково работает и в трущобах и в дорогих районах. Какая разница, где ловить ускользающую жизнь? Хотя в дорогих районах она лучше пахнет.
Где-то выше висел вертолет. Стрекотание его винтов едва слышалось на самой границе слуха. Алекс повернулся на звук, и где-то далеко, в зареве голографической рекламы, узрел маленькую точку и едва различимый сверкающий нимб вращающихся лопастей над ней. Словно некий забытый святой с грустью смотрел на землю...
– Ты японец?
– спросил Алекс в пыльный воздух.
– Да, - ответили за его спиной.
– Небольшие пластические операции, и я стал походить на варвара,
– Никогда не любил японцев...
– произнес Алекс, поворачиваясь.
Отщепенец стоял на другой стороне крыши.
– Если по правде, мне наплевать, на кого я похож. Я даже не вижу особенной разницы между японцем и русским. Кроме цвета кожи, конечно.
– Отщепенец наклонил голову влево.
– Но с другой стороны варвары не могут быть выше благороднорожденного. Алекс молча слушал, даже не двигаясь с места.
– Отдай мне диск, варвар.
– Отщепенец наклонил голову вправо и продолжил.
– Или заплати за него его стоимость. Мне все равно, кто будет владеть этим секретом, кто больше заплатит... Твоей стране это будет выгодно.
Его лицо менялось следом за словами, которые произносили его губы. Он был одновременно гордым и заносчивым воином, сыном великого народа и вдруг становился живым отражением улиц, города вокруг него - бесполым, бесцветным торговцем, готовым продать все, что по случайности попало в его жадные маленькие ручонки, от секретов своей родины до собственной рубахи. Квази уже почти совсем выжгла Отщепенцу мозги.
– Итак? Что ты выбираешь?
– Отщепенец выжидающе и настороженно, словно птица, наклонил голову.
– Ты будешь продавать диск или отдашь его? Или я возьму его у тебя силой... Я даже не знаю, что мне выгодней... Ведь ты не продашь его? Да?
– Нет, - ответил Алекс, ощутив невероятную усталость и поняв, почему часть клана якудза поднялась против разработки проекта "квази-солдат" Не продам. И не отдам. Я даже не знаю, зачем он мне нужен...
– Он тебе не нужен, - произнес Отщепенец и перестал сдерживаться.
Он словно исчез в один миг на той стороне крыши и возник рядом, Алекс еще успел заметить ту самую усмешку, которую он видел в оптику прицела. Потом все вокруг взорвалось, и крыша вдруг оказалась под щекой. Мелкие камешки вдавились в плоть, разрывая ее...
– Тогда где он?
– спросил голос на ухо, и боль в спине отзвалась на эти слова ослепительными вспышками.
Алекс ударил на звук, промахнулся и ударил снова в неясную тень, в которую превратился Отщепенец. Рука ощутила только прикосновение ткани... Отщепенец стоял в трех метрах впереди и с птичьим интересом наблюдал за Алексом, который лихорадочно обыскивал карманы. Что-то упало с глухим стуком. Алекс краем глаза увидел, что это его пистолет валяется у ног Отщепенца. По спине прошла ледяная дрожь... Неужели не найдет.. Сейчас, именно сейчас, когда она так нужна!!! В нагрудном кармане что-то лежало. Что-то округлое, продолговатое... В синей облаточке.
Го-рь-ко...
Мир расцветился яркими красками, все стало одновременно четким и размытым. Все черное стало Черным, все белое стало Белым. Пыль обрела обьем. Даже стали видны следы от лопастей вертолета, который висел теперь гораздо ближе... Но самое главное, что Отщепенец перестал быть в движении тенью. Шансы уравнялись, пусть не надолго, но для задуманного хватит.
Две тени метались по крыше. Два человека наносили друг другу удары, стремясь не убить, но обездвижить противника. Оба находясь в эйфории наркотического опьянения, получали удовольствие от боя, получали удовольствие
Только когда наконец через очень большой или очень малый промежуток времени одна из теней вдруг осела и вывалилась из невидимой глазу круговерти ударов, а вторая вновь стала человеком, время вернулось в привычный ритм и поползло по старой колее...
– Где диск?
– спросил Отщепенец, стоя над Алексом. Его лицо подергивалось, разбитая скула сильно кровоточила, один глаз был безвозвратно потерян.
Руки Алекса судорожно дернулись, поползли по груди, нырнули под одежду. Он скривился и сквозь кровавую пену донесся стон. На руке лежал диск. "Вечный" диск, разрушить информацию на котором возможно только нанеся физические повреждения покрытию. Отщепенец взял его, словно драгоценность, прижал к окровавленной щеке... И завыл. Тонко и жалобно. Ощущая на ладони мертвый кусок металла. С трещиной по диаметру. Алекс тихо стонал, пытаясь сесть и припоминая, что самым трудным было н е парировать удары Отщепенца, направленные в область тела, к которой был приклеен диск на стальной пластине с бугорками. Сильные удары... Наверняка раздроблены кости. Отщепенец все так же рыдал над собственноручно уничтоженным диском. Рыдал, потому что действие квази, которым он питался уже столько времени, наконец кончилось. Мир стал серым, темным и слишком быстрым. В тело вернулась прежняя слабость и боль. И страх. Он даже не дернулся, когда несколько серых теней подняли его под локти и отнесли к вертолету, который опустился на крышу. Когда? Алекс не знал. Не помнил. Как-то не до него было. Чья-то фигура заслонила светлеющее небо. Сквозь кровавую бурду Алекс увидел одетого в дорогой костюм японца. Не старого, но и не молодого. Японец встретился взглядом с Алексом и замер, словно изваяние. Ничего не делал, просто стоял и смотрел. И Алекс смотрел в эти глаза, пытаясь рассмотреть в них приговор, обещание забыть о его существовании, отсрочку или даже приказ прыгнуть с крыши. Пытался и не мог увидеть ничего. Только пристальное внимание, изучение. Так себя чувствует клетка, маленькая растительная клетка, когда ее подкрасят красным и положат на стеклышко микроскопа. Большого сложного микроскопа. Наверное ее тоже одолевает такой же религиозный трепет от того понимания, что на нее сейчас смотрит несравнимо с ней более сложный организм, для которого смерть или жизнь одной клеточки не имеет никакого значения. Или имеет? Чего ты хочешь, клеточка? Кем ты будешь, клеточка? В чьем теле ты будешь, клеточка, когда все свободные клеточки пропадут и будут втянуты в тела сложных организмов?
Алекс отвернулся. Он не любил слишком долго вглядываться в глаза смерти.
Донеслась отрывистая речь. Возле вертолета что-то коротко свистнула остро отточенная сталь и донесся звук проливаемой жидкости. Такой плотной и чуть тягучей жидкости, которой у каждого человека около пяти литров. Потом раздался тупой стук. Голова Отщепенца откатилась недалеко от его тела. Алекс даже не посмотрел туда... Он поднял голову только тогда, когда его обдало ветром работающего винта и смрадом выхлопных газов. На крыше он был один. Один живой. Почему-то хотелось смеяться. Но это было слишком больно. Ничего, пройдет... Алекс дополз до края крыши и посмотрел вниз. На город. В голове было гулко и больно. Вертелся совершенно нелепый для этого мира вопрос: "А что дальше?" На город бесшумно падала серая слепая пыль.
25/02/1999 г