Дальтоник
Шрифт:
— Погодите. Не обижайтесь. Я вам выложил все начистоту.
Она устало опустилась в кресло. Только сейчас до Кейт дошло, что ее действия действительно можно истолковать подобным образом. И в этом есть своя логика.
— Хорошо хотя бы то, — сказал Браун, — что у Грейнджа нет никаких доказательств. Он способен добиться одного — отстранить вас от дела.
— Молодец.
— Уверен, в душе он прекрасно понимает, что все это чепуха. Но ему не нравится в первую очередь то, что в расследовании принимает участие женщина,
Кейт достала коробочку с таблетками и положила две на раскрытую ладонь Брауна.
— А как же маньяк из Бронкса?
— А что с ним?
— По этому делу я тоже не могу работать?
— К сожалению, нет, — проговорил Браун, запивая экседрин.
Кейт вышла из участка. Посмотрела на серые нагромождения низких, тяжелых облаков. Остановилась.
Она знала, что без последствий это не останется. Но такого не ожидала. Ее отстранили от работы. Катастрофа.
Голова трещала. Пожалуй, нужно тоже принять пару таблеток экседрина и поспать. Просто поспать.
Может, пойти к Тейпелл? Но зачем подставлять шефа полиции в такое трудное для нее время? Это исключено.
— Кейт. — Митч Фримен мягко тронул ее за руку.
Ей очень не хотелось сейчас разговаривать с психоаналитиком ФБР. И вообще ни с кем.
— Вы уже знаете, что меня отстранили?
Фримен кивнул.
— Пойдемте куда-нибудь, выпьем по чашечке кофе. У вас есть время?
Кейт вздохнула.
— Сейчас у меня полно времени. Просто некуда его девать.
Они прошли несколько кварталов молча, выбрали почти настоящее французское кафе, устроились за небольшим столиком. Фримен заказал для обоих кофе с молоком и миндальные круассаны.
— Как у вас со сном? Вы выглядите усталой.
— На ночь принимаю амбьен. Вроде помогает.
— Гипнотик.
— Я не знала, что амбьен гипнотик.
— Да, это лекарство относят к гипнотикам. Правда, мягкого действия. Но его следует принимать только в том случае, если впереди хотя бы семь часов сна. Иначе может возникнуть «синдром амнезии пассажира».
— Что это такое?
— Некоторые ошибочно принимают амбьен в самолете и просыпаются через три-четыре часа, когда он еще продолжает действовать. Сходят с самолета в состоянии, близком к гипнотическому. В принципе открыты для внушения. А потом ничего из того, что происходило, не помнят.
— Ладно, я буду принимать амбьен, только когда есть время для сна. Обещаю.
Фримен улыбнулся.
— И не увеличивайте дозу. Гипнотики воздействуют на передачу импульсов между клетками головного мозга,
— Уж больно сложно звучит.
— Для миллионов страдающих бессонницей эти таблетки — благо. Но принимать их следует строго по предписанию. Иначе порой возникают не только проблемы с памятью, но и отклонения в поведении.
Они помолчали пару минут.
— Вы могли погибнуть, — сказал Фримен, когда официантка поставила чашки размером с кувшин.
— Я не думала о себе.
— А не пора ли подумать?
Подняв кружку обеими руками, Кейт почувствовала тепло на лице.
— Зачем?
— Что значит зачем? — Фримен посмотрел ей в глаза.
— Доктор, вы пытаетесь провести со мной сеанс психотерапии?
— Да. Так что значит это ваше «зачем»?
— Мне было безразлично, что станет со мной.
— Это не ответ.
— А что вы хотите услышать? Что сожалею о случившемся? Что сожалею о том, что Энди Стоукс убит и Бальдони тоже? Так я сожалею, очень сожалею о том, что… — Кейт перевела дух, стараясь сдержать слезы, — что потерпела неудачу.
— Но это еще не повод для того, чтобы потерять интерес к жизни. Всякое случается, Кейт. Порой ужасное, но…
— Я знаю, Митч, вы пытаетесь утешить меня, но, пожалуйста, не надо. Я действительно тогда не думала о себе. Такое случалось и раньше, во время работы в полиции.
— Но подобные настроения иногда, рано или поздно, перерастают во что-то серьезное. Это опасный путь, Кейт. — Фримен внимательно посмотрел на нее сквозь очки. — Перестаньте размышлять об этом.
— О чем?
— О смерти. Я понимаю, потеря ужасная, но вы должны найти в себе силы продолжать жить. Поезжайте куда-нибудь, смените обстановку. Это поможет.
Кейт заставила себя улыбнуться.
— Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом.
Антисептики не заглушали запахов человеческой хвори. Приоткрытые двери позволяли мельком взглянуть на то, что происходит в палатах. Больные, лежачие и выздоравливающие, с некоторыми друзья или родственники.
Что не любила посещать Кейт, так это больницы. Это осталось еще со времен болезни матери. Она быстро шла по коридору, не вполне понимая, почему ей захотелось увидеть Норин Стоукс. Возможно, потому, что через пару часов ее сюда никто не пустит.
Полицейский у двери палаты мельком взглянул на временное удостоверение, которое забыл отобрать Браун, и посторонился.
Внутри задвинутые шторы, бледный свет флюоресцентных ламп.
Норин Стоукс в постели, в полусидячем положении. Одеяло натянуто до шеи, руки лежат поверх него. Из вены торчит игла капельницы. Лицо белее подушки.
Когда вошла Кейт, Норин повернула голову и тут же зажмурилась, видимо, желая, чтобы та исчезла.
— Как вы?
Норин не ответила, но ее веки дрогнули.