Дама кроет Короля
Шрифт:
— Там пустырь, склады разбирать, всё расчищать это бабло, — резонно заметил Чёрный.
— Зато места больше, можно не думать о габаритах, впишемся не впишемся, да и кирпича там валом, не полый, можно пристроить, даже в плюсе останемся.
— Ладно, давай тогда сначала склады, потом за Трамвайную, — решился Артур, и мы поехали на место.
Пока смотрели две точки, общались с продавцами и делали выбор, время пролетело незаметно. И все эти часы об Ольге я даже не думал, вот только когда сделку заключили и Артур забашлял за склады снова она влезла в голову.
— Ну, поехали, отметим! — предложил
Бухать мне при моей наихуёвейшей наследственности было противопоказано, но я не мог остановиться. Пил, пока не наступала та стадия, когда уже по одному месту всё абсолютно и мне это ощущение нравилось. Я его вкусил и не хотел, не мог отказаться. Просто про Ольгу и её предательство я не думал лишь в двух случаях, когда работал и когда бухал. Но у первого был один минус весомый, уработаться до закрывающихся глаз я не мог, а когда дела заканчивались в мыслях снова Ольга. Тут как тут, сука! И первый случай плавно перетекал во второй. Я и малого на море в детский лагерь сплавил по этой причине. Можно было не думать о нём, чем кормить, решать вопрос с досугом и прочие мамашины заботы, а главное, нажраться в слюни можно было в любой момент. Хоть днём, хоть ночью.
— Давай в Парус, чёт хочется прям, — предложил другу дорожную забегаловку, которая несмотря ни на что оставалась фаворитом для меня.
— Как это называется-то? Ща! Ам-м, — Чёрный приложил руку к губам, что-то обдумывая, — Вспомнил! Ностальгия да? — уточнил у меня.
— Просто хочется туда, — там никогда не было гламурных потаскух, как в барах и клубах или охотниц за деньгами как в ресторанах.
— Ну поехали, — согласился Чёрный.
Уже там, выпив водки и закусив шашлыком, я рассказал другу про бабло, про то, как моя драгоценная жёнушка выписала мне счёт.
— Не в деньгах счастье друг, — отозвался Артур, разливая водку по стопкам.
— Да на хуй такое счастье, поперёк горла стоит уже, — снова злился, а в кармане пиджака завибрировал телефон, — Во! Глянь чё! Звонит, обещала, кстати, если не недоплачу, пересчитала уже, — принял вызов, но из-за громкой музыки не сразу разобрал, что Ольга бормотала, а когда вышел из забегаловки и она более или менее всё внятно объяснила, не думая рванул к ней.
Так торопился, что чуть Артура в Парусе не забыл, но водила его отказался меня везти без начальника.
Ольгу нашёл в спальне посреди разгрома, сидела и ревела, даже не реагировала на вопросы. Всё как тогда, когда с кровотечением отвёз её в больницу, но в этот раз крови не было, я специально проверил, проведя ладонями по ногам. Сразу как камень с плеч, а то винил бы потом себя. На кой я с этой наличкой связался?! Надо было счёт открывать и туда перевод делать!
Решил вопрос с Ольгой отправив её к Марине и вернулся в разгромленную квартиру. Вынести из хаты деньги действительно решился какой-то профан в этом деле. Мне это и так было понятно, судя по тому, как вор действовал. Хаотично, бессмысленно, не зная, как правильно обыскать квартиру, и мест в которых смотрят в первую очередь. Ещё торопился, значит, наверняка не знал, когда Ольга вернётся и это мог быть какой угодно долбоёб.
Мы вышли с Артуром на балкон. Только здесь всё было не тронуто, да и хотели покурить, чтобы не мешаться ментам, чем друг незамедлительно воспользовался.
—
Любителя дурацких шуточек.
— Нет, а что? — сделал вид, что повёлся.
— Просто тебя в последнее время наёбывают и наёбывают, как сглазили,— с наигранной горечью подытожил друг.
— Как думаешь, если я тебя собью, моя карма очистится?
— Неа, нельзя меня сбивать, — устало ответил друг, выпуская дым в ночное небо.
— Почему? — задал вопрос и повторил за Артуром, словно всё плохое вместе с дымом отлетало в небо.
— Я же как кошки, тоже Чёрный.
Смешно не стало, наоборот ещё тоскливей. Но светлые мысли о смысле бытия в моей голове не задержались, на балкон заглянул криминалист по прозвищу Чемодан.
— Пальчиков много, надо по базе пробивать, я поехал, — предупредил нас и удалился, пообещав позвонить, как только прояснится.
— Я Ольгу заберу домой, чтобы не мешалась вам, — желание было честное, но необдуманное.
— Поздравляю друг! — Артур хлопнул меня по плечу, так что чуть не вывалился за борт балкона.
Лететь-то невысоко, но страшно один чёрт.
— С чем?
— Ты прошёл ещё одну стадию, — протянул друг, в попытке ввернуть очередной троллинг.
— Какую ещё стадию?
— Ща погодь! У меня тут записано было, где же, — Артур захлопал по карманам и отыскав телефон принялся в нём что-то искать, — Во! Слушай! При разводе пара нередко испытывает четыре стадии переживания. Первой стадией зачастую является гнев и ненависть, так ну тут неинтересно, — он что-то долго проматывал, — Вот! Вторая стадия отрицание, партнёры делают вид, что им всё равно друг на друга, отрицают свою вину в случившемся. Погоди, здесь дальше снова дерма всякого нудного на три страницы, — Чёрный пошёл по той же схеме, промотал до нужной страницы и зачитал, — Третья стадия, а у тебя как раз троечка. Осознание! Вы понимаете что жить друг без друга не можете и начинаете искать пути всё вернуть, — резко отключив телефон, Артур убрал его в карман брюк, пока я тупил, он молчал и ждал моей реакции.
— А дальше? — всё что смог спросить, когда тишина стала напрягающей.
— А дальше как в сказке!
— Чем дальше тем страшней?
— Именно! Пошли, что ли, чё мы тут? — Артур вышел первый, от вида Маринкиной квартиры его лицо перекашивалось, как у бультерьера в желании вцепиться кому-то в глотку, а навстречу нам вышел опер Савельев, шагая по разбросанным вещам.
— Опрос соседей провели, ну все как один. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
— Камеры? — спросил Чёрный.
— По камерам ребят отправил, завтра до обеда отчитаемся.
— Да меня порвёт до обеда! — взревел Артур и я встал между ним и опером на всякий пожарный.
— Артур Дмитриевич, что я могу сделать? Отсмотреть же все записи надо.
— Ладно, до одиннадцати, — щедро дв часа скинул Артур и мы с опером оба выдохнули.
Савельев ушёл, а я взялся собирать уцелевшие вещи в первую попавшуюся сумку. Потому что всё что было Олиного в доме я вывез сюда и надеть ей будет нечего.
— Ты только не впрягайся в это, я сам разберусь, — попросил Артура, отлично зная его наклонности.