Дама сердца
Шрифт:
Ригор в последний раз дотронулся до струн, они издали трепетный звук и замолкли. Он вернулся из мира грёз в мир реальный и к своему вящему удивлению увидел Колетту и Мадлен в слезах.
– Ах, сударь, – всхлипнула Мадлен, – это как это возвышенно… Скажите вы любили знатную даму?
Ригор решил не выдавать своей тайны и лишь загадочно ответил:
– Увы… Кто может устоять перед совершенной красотой?..
– Не сомневаюсь, что она была молода, богата и красива, – высказала своё мнение Колетта, смахивая ладошкой набежавшие слёзы. – Наверняка, её старый муж помешал вашей любви…
Ригор печально улыбнулся: Колетта попала почти в яблочко – только не муж, а пасынок.
– Вы очень проницательны, сударыня… – вежливо заметил он.
– Вы покинули замок Дамы сердца и теперь вынуждены искать новое пристанище… – предположила Мадлен.
Голиард потупил взор и тяжело вздохнул. Слова Мадлен разбередили свежую сердечную рану.
– Ах, простите меня, сударь! – спохватилась Мадлен. – Я не хотела сделать вам больно.
– Не вините себя, сударыня… Простите не знаю вашего имени…
– Мадлен.
– Так вот, не вините себя, Мадлен, – продолжил Ригор. – С этой болью в сердце мне суждено провести остаток дней.
Жосс многозначительно переглянулся с Жаном.
– Прекрасно сказано, сударь! – воскликнул глава бродячей актёрской труппы.
– Меня зовут Ригор Жюиф…
– Ригор, вы изрекаете фразы достойные сцены! Вы прирождённый актёр! – поддержал своего старшего сотоварища Жан.
Клод предпочёл промолчать, ему не понравилось повышенное внимание Мадлен и Колетты, которые те уделяли чужаку. В душе он уже начал ревновать Мадлен к этому приблудному лютнисту, хоть та и была намного старше его.
– Думаю, пора представиться. Я – глава этого сброда, который называет себя актёрами. – Жосс жестом указал на своих собратьев по ремеслу. – Играю почтенных баронов, отцов семейств и старых рогоносцев. Можете называть меня просто – Жосс. Это Жан – он придумывает различные сценки и диалоги. – Жан поклонился Ригору, тот также ответил поклоном. – Это… – Жосс указал на женщин, – наши дамы – Мадлен и Колетта. Мадлен обычно играет баронесс, Колетта – камеристок, служанок или пастушек. – Женщины дружно рассмеялись и присели в реверансе. – А это, – Жосс кивнул в сторону юноши, – Леон, наш нежный цветок.
Женщины хихикнули. Жан расплылся в улыбке. Леон стушевался.
– Вот опять… – обиженно произнёс он и зарделся, словно девица на выданье.
– А это – Клод, – закончил представлять актёров Жосс. – Он художник. Его задача заключается в том, чтобы представление выглядело реалистичным. А также все мы – жонглёры, танцоры, певцы и… обжоры.
Актёры дружно рассмеялись.
– Ещё у нас принято обращаться друг к другу на «ты», без церемоний, – уточнил Жан.
Женщины стояли несколько поодаль от мужчин и бесцеремонно рассматривали новоявленного члена актёрской братии.
– Жаль, что я не могу лечь спать рядом с ним… – шёпотом призналась Колетта на ушко Мадлен.
Та удивлённо воззрилась на свою товарку.
– Он же – юнец…
– Да, но какой юнец… Не удивлюсь, если таинственная Дама сердца не только слушала его альбы и игру на лютне, но отвечала ему взаимностью, – не унималась Колетта.
– Жан зарежет его из ревности… – предупредила Мадлен.
Колетта прикусила нижнюю губу от обиды. Ей так приглянулся молодой голиард! Она даже была готова вновь спровоцировать ревность Жана (а это случалось почти в каждом замке или селении, где актёры давали представления), лишь бы провести ночь с Ригором.
Остаток дня Ригор провёл в компании актёров, к вечеру он окончательно решил присоединиться к их труппе. Время от времени он улавливал на себе призывные взоры Колетты, не зная как на них реагировать. Ибо подозревал, что у женщины уже есть ухажёр.
Сии взоры заметил не только Ригор, но и все члены бродячей труппы. Жосс отвёл Жана в сторону и тоном, не терпящим возражений, сказал:
– Этот рифмоплёт нужен мне. Мне надоело получать за представления пресные лепёшки и сыр из козьего молока. Я хочу добиться большего!
– А причём здесь я?.. – насторожился Жан.
– А притом, что Колетта весь вечер глаз не сводит с этого смазливого голиарда.
Жан побагровел от ревности и злости.
– Во-во! – протянул Жосс. – Я так и знал! Опять сцену ревности закатишь, за нож будешь хвататься! В общем, так: эту ночь Колетта проведёт с Ригором. А, если он захочет, то Колетта будет спать с ним постоянно.
Жан промычал что-то бессвязное в ответ. Жосс похлопал его по плечу.
– Так надо для дела, Жан. Если ты не согласен, то можешь уйти в любой момент.
Оскорблённый Жан окончательно сник, потому, как идти ему было некуда…
Отобедав на свежем воздухе, актёры и Ригор, теперь уже полноправный член труппы, отправились в путь. Ригор поделился с Жоссом, что при дворе графини де Мюлуз достаточно жонглёров, глотателей огня, музыкантов и даже есть два миланских комедианта.
Старый актёр сокрушался:
– Так мы, в конце концов, потеряем заработок – господа обзаведутся своими театрами. Кому мы будем нужны? Разве, что сервам да горожанам, а они бедны… Слышал я по некоего барона де Эпиналя. Говорят, он – ценитель прекрасного. Вот к нему-то и направимся.
…Владение барона ничем не отличалось от владений его соседей: леса, поля, припорошенные снегом; убогие селения с сервами, ведущими полуголодное существование, облачённых во что попало (шерстяной плащ, да справные деревянные башмаки у простолюдинов считались роскошью). Наконец на горизонте показался замок самого хозяина.
Ригор выглянул из повозки, дабы получше разглядеть родовое гнездо Эпиналей. Отчего-то ему стало неуютно, невольно страх сковал его сердце.
Жосс, правивший повозкой, натянул поводья и остановил лошадь примерно в четверти лье от замка. Он спустился с козел на землю и огляделся.