Дамам на все наплевать
Шрифт:
В кабинет вошел Меттс. На его лице расплывалась блаженная улыбка.
— Ну и разговорчик у тебя был с этой дамой, — сказал он. — Мне одно время казалось, что она убьет тебя на месте. Я все слышал из соседней комнаты. Не мог отказать себе в таком удовольствии. Ты же знаешь, у нас здесь очень редко случается что-нибудь интересное.
Он передал мне уже проявленные фотография Генриетты, отпечатки ее пальцев и личное дело. Я положил все это на стол.
— Ну, что же теперь, Лемми? — спросил он. — Я, конечно, не знаю, в чем тут дело, но что бы это ни было, надо сказать, что у тебя чертовски
— Нужна, — сказал я. — Я дам тебе еще пару-тройку поручений. Во-первых, ты должен пустить по го— роду слух, что я уехал в Нью-Йорк и что меня следует ожидать не раньше, чем через неделю. Во-вторых, установи тайную слежку за Генриеттой, чтобы она, чего доброго, не вздумала от нас удрать, и, наконец, организуй мне самолет, мне нужно кое-куда слетать.
— Ты летишь в Нью-Йорк? — спросил он.
— Нет, в Юму, а оттуда пересеку границу Мексики. У меня там назначено свидание еще с одной дамой. Он улыбнулся.
— С хорошенькой, Лемми?
— Не знаю. Я ее ни разу в жизни не видел. Думаю, что мне пора с ней познакомиться. А теперь, будь добр, организуй мне поскорей самолет.
Он сказал «о'кей» и ушел. Я схватил телефонную трубку и вызвал нашу контору в Нью-Йорке. Кодированным текстом я передал список одежды Генриетты и попросил их проверить его у горничной Мэри Дубинэ и у ночного сторожа с пристани Коттон Уорф. Я попросил результаты сообщить мне телеграммой в Палм Спрингс.
Вошел Меттс. Из соседней комнаты по телефону он заказал мне билеты на самолет. Приятный парень этот Меттс.
Я расположился за письменным столом, просмотрел фотографии Генриетты и'прочитал ее личное дело.
«Генриетта Марела Чарлзворт Эймс. Вдова. Бывшая жена Грэнворта Эймса, покончившего жизнь самоубийством 12 — 13 января 1936 года. Рост 5 футов 7 с половиной дюймов. Брюнетка. Глаза голубые. Цвет лица здоровый. Черты лица правильные. Фигура стройная. Осанка прямая. Речь грамотная. Голос приятный. Вес 135 фунтов».
— Что ж, портрет Генриетты правильный. Посмотрел на отпечатки пальцев — отлично проделанная работа и фотографии отличные.
— Хорошая работа, шеф, — похвалил я Меттса. — У тебя здесь отличный штат.
Он подошел ко мне и через мое плечо посмотрел на фотографии, отпечатки пальцев и личное дело.
— Много хлопот я причинил тебе, шеф, — сказал я ему. — Ты не рассердишься, если я сделаю это?
— Что сделаешь? — спросил он, взглянув на меня. Я молча разорвал фотографии, отпечатки пальцев и личную карточку Генриетты и бросил все это в корзинку для мусора.
Он уставился на меня вытаращенными глазами.
— Что за черт! — воскликнул он.
— Такова моя техника, шеф. Просто своеобразная техника. Ну, пока! Увидимся!
Меня звала Мексика.
Глава 9
МЕКСИКАНСКАЯ ДАМА ВСТУПАЕТ В «ИГРУ»
Сейчас семь часов вечера, и я еду по шоссе вдоль границы с Мексикой, между Мексикали и Сонойтой.
Роскошный вечер. Сияет великолепная луна. Многие почему-то не любят пейзаж пустыни, но лично мне он нравится. Вообще
Меня очень интересует эта Полетта, мне страшно хочется поскорее взглянуть на эту даму. Почему? Да потому, что я вообще люблю смотреть на женщин, а, говоря строго между нами, я буквально жажду взглянуть на женщину, из-за которой Эймс бросил Генриетту. Какова же должна быть эта женщина, если ради нее дали отставку Генриетте! Надеюсь, вы понимаете меня?
Кроме того, я все еще не совсем уяснил себе роль Генриетты в этом деле. Я ведь уже рассказывал вам, что я порвал фотографии и отпечатки пальцев Генриетты, которые были сделаны там, в Палм Спрингсе. И, может быть, вы удивлены, почему я это сделал? Но если у вас есть хоть немного сообразительности, вы должны были понять, что все, что произошло в полицейском участке Палм Спрингса, было всего-навсего только спектаклем. А если у вас хватит терпения дочитать до конца эту книгу, вы поймете, почему я разыграл этот спектакль.
Я снова запел «Кактус Лизи», потому что давно заметил, что быстрее еду, когда напеваю эту песенку. Машина пожирала мили, а сам я все думал о своих делах. Сонойта находится приблизительно в десяти милях от мексиканской границы, это примерно в 150 милях от Мексики. Интересно, какова дорога по ту сторону границы?
В восемь часов я добрался до развилки шоссе. Дорога влево вела в Аризону, направо — в Мексику. Я повер— нул направо и оказался на чертовски скверной дороге, от которой у меня растряслась печенка, как будто я скакал на диком мустанге.
Проехав миль пять, я увидел мексиканца, который сидел у дороги и задумчиво курил сигарету — собственно, это обычное занятие любого мексиканца, если он не собирается околпачивать какую-нибудь девицу или опередить на один шаг своего партнера в каком-нибудь темном деле.
Я затормозил и спросил этого парня, не знает ли он сеньору, которую зовут Полетта Бенито и которая должна жить где-то поблизости. И после того, как он более или менее пришел в себя от изумления, что американец может изъясняться на его жаргоне, он рассказал мне, как проехать к гасиенде Полетты Бенито, которая находится примерно в шести милях отсюда. В заключение нашей беседы он стрельнул у меня пару сигарет, чем еще раз доказал, что ни один мексиканец никогда в жизни ничего не сделает бесплатно.
Я поехал, и минут через десять показалась гасиенда.
Это был чистенький маленький домик, расположенный на небольшом холме, а вокруг него огромное количество кактусов и прочей тропической экзотики. Сад был окружен невысокой белой изгородью с воротами в старинном стиле. Я въехал в эти ворота, поставил машину и подошел к двери. На ней висел огромный молоток, и я изо всех сил принялся колотить им по двери.
Дверь открылась, и на пороге появилась мексиканка, выпучив на меня свои глазищи. Безобразная, как горилла, судя по ее роже, в ней было очень мало испанской крови. Вероятно, по материнской линии поколений десять тому назад в их род затесалась какая-нибудь испанка, которая не сумела отказать предводителю племени, и с тех пор ее предки ни с кем, кроме индейцев, не встречались.