Дамка хочет говорить
Шрифт:
— Ты о себе думай, — словно от холода, дрожал Тимка. — Знаешь, тянет к дому… Тоскую. Ночью приду, посижу на крылечке… Вдруг — выйдет Мария Алексеевна, всплеснет руками, какой, мол, ты стал…
Я ползла, а он понуро шел за мной. Показались коровы. Впереди с кнутом на плече шел пастух. Где-то позади стада лаял Бобик.
Коровы нетерпеливо и устало мычат: скорей, скорей домой! За день соскучились по хозяевам… Зато утром буренушки мычат бодро — хочется скорее на простор, к зеленой траве, к солнцу… Я всегда радуюсь, когда они собираются в стадо и идут, идут из деревни на простор. Кому охота
— Идем, идем к Музлану, к Бобику, — звала я Тимку. Он дрожал, видно, хотел пойти, но боялся. Оглянувшись на пастуха, Тим лизнул меня:
— Хорошая ты, Дамка. Прощай. — И побежал к Шарику.
— Вернись! — закричала я.
— Дамка, ты скулишь! — удивился пастух. — Что с тобой?
— Плохо тебе? — подошел Музлан.
— Плохо, — призналась я. — Тимка ушел!
— С Шариком бродит. Я тоже звал его. — Музлан вздохнул. — Глупый пес.
Пастух взял меня на руки.
— Ничего, отлежишься — полегчает. Старость, брат, не в радость. У меня ноги тоже хандрят… А Бобик твой молодец, не подумал бы.
Я услышала родной лай! Бобик подгонял стадо. Музлан с укоризной поглядывал на него, мол, зачем голосить, коровы не разбредаются, к дому подходим. Я ласково лизнула Бобика в нос: умница ты у меня! Музлан, пусть лает мой Бобик, ему хочется показать людям, какой он старательный пастух. Ведь верно, он старательный?
18
Лето! Лето! Все радуются лету, кроме Тамары.
— Ой, похудела, день и ночь на мотоцикле, — сокрушалась мать.
А дочь рассмеялась и скорей снова в поле поехала. Однажды и Любушку взяла. Хозяюшка хотела и меня посадить в коляску.
— Тут близко, добежит, — сказала Тамара. — Балуешь ты ее.
Я бегала недавно по этой дороге. Пшеница была совсем низкой, а сейчас подросла, стеной стоит! Мы зашли в поле.
— Видишь, Люба, земля потрескалась… Если скоро не будет дождя, пшеница выбросит пустой колос.
— Почему нет дождя? — спросила Любушка.
— Почему-то дождь нужен всем. Только и говорят: дождь, дождь… А когда много-много идет, говорят: совсем залил, все погниет… Сами просят, а потом ругают.
— Здорово рассуждаешь, — Тамара рассмеялась. — Люди хотят, чтобы дождь был вовремя, когда нужно земле.
Летом гуси и утки день и ночь на воде — гогочут, крякают довольно…
И люди тоже любят купаться. Помнишь, Любушка, давно-давно Дима учил меня плавать. Он не бросал меня в речку, а ласково звал. Я бегала вдоль берега и все никак не решалась, но так хотелось угодить Диме и вместе поплавать! Он брал меня на руки и лез в воду.
— Ну-ну, Дамка, смелей. Будешь чемпионкой среди наших собак.
Хотелось привыкнуть купаться, радоваться и звонко лаять в воде, но неприятно было, дух захватывало. От страха даже визжать не могла.
Уехал Дима, так и не научил как следует плавать. А вчера Виталька учил! Тебя не было, ты бы пожалела меня, ну ничего, я терпела. Разве научишь даже самую умную собаку, если бросать ее в воду? Плыла ради Андрюши, пусть погордится мной! Но обидно, что Виталька бросил меня неожиданно в воду, — рот от испуга открылся и язык высунулся — нахлебалась воды. Но скорей пасть сомкнула, даже чуть-чуть не визгнула. Глаза сделала веселые, ведь все смотрели на меня. Плыла медленно к берегу, пусть думают, что мне тоже приятно в воде. Смотри, Андрей, как плыву к тебе! Подбежала к Андрюшке, но тут появился Виталька.
— Отряхнись, мокрая курица, — сказал он. — Почаще купайся, тогда не будешь дрожать.
Тот страшный день начался шумным ливнем с градом. Помнишь, Любушка, как ты носилась по двору, собирая градинки?
— Намокла, негодница! — мать затащила тебя под навес кухни.
— Знаешь, как больно! Не было бы платка, много шишек настукали бы! А одна ка-ак стукнет, думала, камешек!.. Ой большие, как бусы! Помнишь, ты на день рождения бусы подарила. А что я подарю тебе?
— Воспаление легких подаришь… А ну попей горячего молочка.
— Не хочу. Ладно, лучше чаю.
Я забилась в будку, выглядывая одним глазом. Музлан с Бобиком ждали Марту у дверей коровника. Она тоже высунула голову и ждала, когда перестанет дождь. Но вот он кончился.
— Мама, хватит дождя, а то все раскиснет, да? — спросила Люба.
— Маловато, только пыль прибил. Земле-то много надо, накалилась без дождей, да жара какая была, на редкость… Денек бы целый лил — радехонька бы была земля, ожила… А тут еще град.
— Все равно дождь. Град растает — влага будет, — говорит Тамара.
— Влага влаге рознь. Град может побить завязь помидоров, колок и зерновые может положить, так исхлестать…
— Значит, на тройку!
— Чего, чего? — не поняла мать.
— Это я отметку поставила дождю. Троечку хватит ему?
— За глаза, — мать рассмеялась. — Жадный, большего не стоит.
Дождь кончился. Выглянуло солнышко. Ребята побежали на речку. Там они будут плести из прутиков корзины. И ты, Любушка, решила идти с ними.
Мне что-то не хотелось вылезать из будки, словно чувствовала несчастье. Ты уговаривала Музлана — тоже почему-то не желал идти. А Бобик готов бежать за тобой, моя хозяюшка, хоть куда. Все же я пошла: не могу пустить тебя одну! Ребята ведь не будут обращать на тебя внимания.
— Музлан, не ленись! Мама, скажи ему!
— Погуляй, пастух, — сказала мать. — Если развидняется погодка, попозже погоните стадо.
Но Музлан словно не слышал, тихо полаял, зовя Марту, грустно выглядывающую из проема сарая.
— Иди, Музлан, иди — приказывала тетя Катя. Он недовольно посмотрел на Марту и пошел с нами. Ребята шли впереди нас.
— Немного поговорим, ладно? — сказала Любушка. — Мы сейчас посмотрим, как ребята плетут и потихонечку уйдем… Не то, что я боюсь одна поплыть, но с вами веселей. Маму я, конечно, завтра рано-рано поздравлю, поцелую, но ведь все подарки дарят, а я что? Нарву больших лилий. Конечно, они быстро вянут, но в вазе с водой все равно немного постоят. И еще сделаю из лилий гирлянды, Нина поможет.