Дамка хочет говорить
Шрифт:
Но вот стало тихо: собак растащили. Стыдливо повизгивали, облизывались, зевали, не смотрели друг на друга… Из-за чего дрались? Бот, оказывается, почему хозяева надевают им намордники, они бы покусали сейчас друг друга… Какие же вы умные? За что вас награждают? Музлан лучше этих драчунов — добрый, старательный… Он бы не кинулся на того, кто слабее. Здесь, наверное, ни одной чабанской собаки нет. Коров и овец не пасли и с волками не дрались в горах. Никто, наверное, мальчика не спасал.
Да, тут собаки понимают разные команды, а пасти умеют? Что главное:
Любушка подбежала к Витальке и протянула бумажку.
— Говорил, Дамка глупая, вот… самые лучшие отметки дал самый главный судья… Андрюша, и ты посмотри табель Дамки, а потом говори.
Ребята прочитали табель, и оба рассмеялись.
— Что, не верите? Идемте к судьям, они скажут.
— Верим, Любушка, такого табеля ни у кого из собак нет, — сказал Андрюша, а Виталька присел, протянул руки. — Ну, призер, дай лапку пожму, не бойся. Я подала лапку, а потом бросилась искать Тобика. Искала, искала… Откуда его привезли? Неужели никогда больше не увижу? Было много похожих на него. Я спрашивала: «Не видели Тобика?» Собаки равнодушно отворачивались. Нет, видно, никто не знает такого.
На остановке мы ждали автобуса. Пришел один, но Любушка сказала: «Не наш». Возле Беркута собрались люди, глядели на него: расспрашивали мальчика о собаке. Да, на нас никто не обращал внимания. Вдруг Любушка подошла к мальчику.
— Тебе Дамка нравится?
— Я же не знаю, какая она, — ответил мальчик.
— Ну погляди… Немножко все равно знаешь… Крап у нее есть или нет?
— Для дворняжки это не имеет значения. Лишь бы двор хорошо охраняла.
— А у нас не от кого охранять, воров нет, а своих разве она не должна пускать?
— Ну это ваше дело. Смотря какой хозяин, кое-кому не нравится, если собака всех принимает.
— Зачем же она должна бросаться, если к нам пришли? А шуба у нее какая? Хорошая или не очень?
— Тебе нравится ее шуба?
— А тебе?
Мальчик почему-то немного сердился на Любушку, а она не догадывалась.
— При чем тут я?
— А уши Дамкины нравятся?… Ну ладно, не хвали. Я тебе кое-что расскажу… Она лучше всех в деревне. У нас еще Музлан есть. Про него в газете писали, он с волками в горах дрался…
Мальчик, видно, не очень-то верил Любушке, и кажется, даже не хотел ее слушать. Тут подошел Андрюша, а Виталька остался возле Найды. И вот… Вроде совсем незнакомые мальчишки, а сразу разговорились и сразу стали друзьями, все про Беркута да про Музлана говорят. А на нас с Любушкой никакого внимания. Я поняла, что мальчика звать Володей и что он приедет посмотреть Музлана. Всегда так, как Андрюша вмешается, нам с тобой, Любушка, делать нечего, сразу забудут про нас.
Андрюша попросил Володю, чтобы тот покомандовал Беркутом.
— Беркут, лежать! — сказал Володя и отошел в сторону.
Пес поглядел спокойно на хозяина и с достоинством лег. Вот уж нет, эту команду я не смогла бы выполнить. Не любила я и команду «Место!». Чтоб сидеть у будки. Не могла я и идти «Рядом!». Все равно отбегаю от Любушки то вперед, то в стороны, но особенно хочется «Вперед!», если идем домой.
— Стоять!
Как он удержался, устоял? Смотрит на хозяина и стоит на месте.
— Ко мне!
Беркут не спеша побежал к хозяину. Любушка следила то за мальчиком, то за Беркутом.
Все чаще раздавались команды: «Ко мне!», «Ползи!», «Вперед!» Особенно часто «Апорт!» Володя бросал палочку, и Беркут приносил ее. Приказывал «Голос!», и Беркут глухо лаял.
Андрюша с Любушкой радовались послушанию Беркута, а мне стало его жалко. Как должно быть тягостно исполнять команду просто так, без надобности! Но Беркут терпеливо ждал новую команду.
— Поучи мою Дамку, — попросила Любушка. — Хоть немножко.
Я насторожилась, ожидала, что он опять обзовет как-нибудь, но мальчик дружелюбно взглянул на меня и сказал:
— Давай, Дамка, попробуем.
Сказал тихо, уверенно и приятно. Я сразу подошла к нему. Но почему-то заворчала, просто вырвалось ворчание, но мальчик не обратил на это внимания.
— «Лежать!» — тихо, но твердо сказал он, прижав меня к земле. Лежать, лежать, — он погрозил мне пальцем, но я не испугалась, а послушалась. Он повторил спокойно: «Лежать, лежать»…
И я лежала… Неужели он будет меня гонять, как своего Беркута? Он отошел вместе с Любушкой.
— Скажи, «Ко мне!» — шепнул ей. Но я услышала и подбежала.
— Повторим, — сказал мальчик. И вот снова я лежала и теперь ждала Любушкиной команды, хотя ох как трудно было лежать и ждать команды. Любушке, видно, тоже трудно было молчать, но мальчик говорил ей:
— Подожди, выдержим время.
— Хочется, скорей позвать, — умоляюще сказала Люба. — А то она не вытерпит и сама прибежит.
— Вытерплю, вытерплю, — сказала я, напрягаясь. — Только говори скорей.
И тут я увидела Андрюшу с Виталием. Они смотрели на меня не насмешливо, а, кажется, удивленно… Нет — с уважением. И я сжала зубы: «Вытерплю, вытерплю, Любушка!» И ты сказала:
— Дамка поучится и будет похожа на Беркута.
Зачем ты это сказала! Помнишь, как Беркут дрался? Ах, ты не видела! Как могла не видеть, если он бил всех собак без разбора? И ты хочешь, чтобы я походила на него? Он тут подчиняется хозяину, а там, когда бил лапами собак, — не слышал никакой команды.
Любушка, неужели ты хочешь, чтобы я была, как Беркут?!
23
Почему люди часто уезжают куда-то? Разве Диме плохо дома? А он собирается с Петровичем в Казахстан. Там поспела пшеница, а у нас еще нет. К нам потом тоже приедут помогать.