Дамы-козыри
Шрифт:
— Молчишь! Лучше наори на меня! Лучше скажи сразу, что обо мне думаешь!
— Скажу, что я тебя обязательно покажу врачу. Ты не представляешь какому? Но позже, не сегодня. Сейчас проверь, заводится ли твоя телега, — задумчиво произнесла Ирина, передвинув рычаг перемотки пленки и убедившись, что аппарат готов к работе. — Наш натурщик появился. Давай-ка за работу.
Таня непонимающе уставилась на Ирину. Та устроилась удобнее и принялась щелкать, придерживая тяжелый объектив изящно изогнутой рукой. Дело наминало ей нравиться. Таня встрепенулась и высунулась из окна. У подъезда топтался Аленин муж-предатель. И не один! Некое существо женского пола, крашенное в медный колор, льнуло к нему, хватая за лацканы пиджака и норовя поцеловать. Володька недовольно отстранялся и выставлял ладонь. Очевидно, боялся, что «медная» испачкает помадой воротник белой сорочки. Подкатившая «Вольво» скрыла парочку, а когда отъехала, тротуар оказался пуст.
Таня нырнула обратно в машину, лихорадочно завела двигатель. Машина дернулась вперед, затем назад.
— Да тише ты! Я себе объективом чуть правую грудь не оторвала! — Ирина одной рукой придерживала фотоаппарат, а другой вцепилась в ручку двери.
— Ничего, мы тебе новую грудь купим, прочную! И еще одну, запасную! — яростно выворачивая руль, орала Таня. — Нет, но ты видела? Каков мальчик! На швабру драную променял нашу Аленку. Блудливый павиан!
«Павиан» не подозревал, что позади него движется машина с решительно настроенными женщинами. Он просматривал бумаги, отвечал на звонки и сам наговаривал в трубку многословные указания, одновременно позволяя медноволосой «швабре» поправлять ему галстук и проверять наличие носового платка в нагрудном кармане пиджака. Он спокоен, как булыжник в мостовой. У него все в порядке.
«Пассат» колесил за ним по городу до самой ночи, поджидая у банков, офисов, шикарных бутиков… У Тани и Ирины не нашлось времени позвонить подругам. Они увлеклись новым делом. Оно жгло кровь и возбуждало. Подруги не замечали ни времени, ни расстояний. Погоня и слежка разбудили в них дремавшие доселе древние чувства, инстинкты, доставшиеся, очевидно, от разбойных предков. Во всяком случае, Таня как-то заметила, что в ее род затесалась масса «криминальных казаков». Подруги долго ломали голову над тем, кто эти «казаки», но к общему мнению не пришли.
Около двенадцати ночи они устало наблюдали за тем, как Володька, едва держась на ногах после ресторана, тащил повисшую на нем медную в подъезд. Водитель «Вольво», высадив шефа, с отвращением плюнул ему вслед и уехал. Подруги понимающе переглянулись. Володька не пользовался популярностью даже у труженика сцепления и домкрата. Это говорило о многом.
Слежка продолжалась еще два дня. К концу третьего решили ее прекратить и подвести итоги. Женские организмы устали от непривычного занятия. Кроме того, деловая жизнь Володьки удручала однообразием, а личная поражала убожеством. Собранный материал нуждался в обработке и комментариях. Совещание назначили на субботу у Алены.
Учитывая важность мероприятия, каждая из подруг подготовилась к нему по-своему.
Таня сплавила близнецов бабушке, своей маме. Удобно иметь двух детей — по очереди отправляешь к бабушке, не забывая в следующий раз произвести замену. И старушка рада до колотья в боку, и Тане спокойно. Мнение близнецов, приравнивавших эти посещения к генеральной уборке своей комнаты, ее традиционно не интересовало. Главное, детей будут откармливать два дня сверхкалорийной пищей, воспитывая в них гражданское мужество и патриотизм рассказами о похождениях их героических дедов и прадедов. Кроме того, маме не хотелось видеть лица сыновей в ту минуту, когда найденный по газетному объявлению покупатель с кряхтением выволакивал из квартиры компьютер.
Придя к Алене, Таня устроилась на стуле, по привычке подобрав под себя ноги, и перебирала листы бумаги с заметками, хмурясь и время от времени водружая на место соскальзывающие с носа очки. Она пребывала в плохом настроении, но старалась этого не выказывать.
Ирина утром выслушала сообщение Винсента о «клевом семинаре» по живородящим, на котором он задержится до девяти вечера. Странно, но теперь Ирина беспокоилась меньше. Ей показалось, что сын уже нашел себя и за него можно волноваться меньше, чем за себя. Ведь его маме еще предстояло понять, кто она есть.
У Алены Ирина потребовала выделить ей стену и принялась снимать с нее декоративные керамические тарелки. Разглядывая рисунки на них, она не удержалась от саркастической улыбки. На одном из блюд неизвестный автор старательно изобразил первый поцелуй деревенского дурачка и туповатой крестьянской девицы. Перевернув тарелку, Ирина с удивлением прочитала: «Наполеон Бонапарт и Жозефина на отдыхе в Версале». Осторожно оглядевшись, Ирина наткнулась на встревоженный взгляд Алены и поняла: «случайно» расколотить тарелку не получится. Вздохнув, она отложила ее в сторону. Алена немного успокоилась.
Ирина развернула большой лист ватмана и приколола к обоям толстыми булавками, напротив установила автоматический проектор и длинную коробочку с пронумерованными слайдами. Всю левую часть стены она доверила Ольге, и та крепила кнопками к обоям большие цветные фотографии, извлекая их из желтого конверта. Ирина то и дело подгоняла подругу, но та все равно подолгу с любопытством рассматривала снимки.
Алене сегодня привезли от подлого мужа пару сумок с вещами, и она уже нарядилась в любимый фартук с оборочками. Посматривая на него, Таня отвлекалась от размышлений о главном и с горечью думала, что из жалости к подруге теряет блестящий повод для насмешек.
Готовясь к совещанию, Алена заварила особый чай с травами и напекла внушительные горки пирожков, коржиков и печенья, внеся, таким образом, посильный вклад в общее дело. Она не сказала подругам, что муж пытался передать ей «необходимую сумму, пока она не устроится на работу», но Алена вернула деньги посыльному.
За долгие часы в ожидании известий Алена с помощью Ольги привела в порядок свою квартирку и почти пришла в себя. Она достала из коробок и расставила по полкам библиотеку, собирать которую начали еще ее родители и которую Володенька категорически отказался везти в бабушкину квартиру. Он заявил, что Алене придется стирать пыль с фарфора, а библиотека ее совсем доконает. Да и кто будет читать? У них обоих нет времени… Тогда забота мужа Алену весьма растрогала, хотя его участие в процессе протирки не предполагалось.
Книжки Алену отвлекли, но ненадолго. Просыпаясь ночью, она рыдала, долго и навзрыд, часто переворачивая намокшую подушку. Пришлось снять с антресолей еще одну подушку, запасную. Алена не находила объяснений жестокому спокойствию, с которым Володенька выбросил ее из своей жизни. Добрая душа, Алена искала причины по большей части в себе самой. Может, она плохо ухаживала за мужем или, наоборот, была чересчур навязчивой?
— Ну, готовы? — Таня выпрямила ноги и с наслаждением поболтала ими в воздухе, разминая суставы. — Приступим, девочки!