Дань псам

Эриксон Стивен

Прибыла иноземная армия, обложила город. Мальчишка день и ночь горел желанием битвы… потом по улицам потекли слухи о преимуществах жизни в великой и богатой Малазанской Империи. Если бы дураки во дворце капитулировали! Глаза отца сияли от предвкушении. Без сомнения, он был захвачен приливом сладких мечтаний, потому что принял участие в заговоре крупных купцов с агентами Империи, пытался открыть ночью ворота — но попытка претерпела катастрофическую неудачу. В особняк ворвались солдаты с обнаженными мечами. Ужасы ночного нападения никогда не изгладятся из памяти Скромного Малого. Он видел, как насиловали мать и сестер. Крики, дым и кровь, кровь повсюду — словно горький дар какому-то темному богу — о, он помнит ту кровь!

Его, избитого и в цепях, вытащили на улицу, и участь его казалась очевидной… если бы не расквартированная в городе компания наемников. Ее командир, высокий и яростный Джоррик Острое Копье, принял под защиту немногих оставшихся в живых заговорщиков. За это его компания была выдворена параноиками — правителями города, пересекла под парусами озеро Старого Короля. Вскоре после этого произошла вторая, удачная измена. Еще одна ночь резни — кровь на руках ассасинов Когтя — и Одноглазый Кот пал к ногам Малазанской Империи.

Джоррик Острое Копье освободил пленников на диком южном берегу озера, у подножий Одноглазого Хребта, дал им припасы, достаточные, чтобы добраться по горам до Плато Старого Короля. Оттуда Скромный Малый провел выживших домочадцев, рабов и свободных, по торговым трактам в город Медведь. Там они ненадолго задержались, потом перебрались в Заплату и двинулись по Ривийскому Следу.

Короткая остановка в Крепи. Спасаясь от новой малазанской осады, колонна оборванных беженцев добралась до Даруджистана.

Где Скромный Малый обосновался в последней из контор отцовского предприятия и начал длительный, сложный процесс возрождения, отточивший деловое чутье и даже силу духа. Долгое и опасное странствие принесло ему верность персонала. Рабы получили свободу, и ни один не отказался от должностей. Торговля железом процветала. Однажды показалось, что Малазанская империя снова выследила его — но случился нежданный дар, дар крови, как он понимал сейчас — и жизнь города была сохранена.

Но надолго ли? Скромный Малый уже познакомился с методами Империи. Проникновение, умные действия по дестабилизации, устранению, созданию паники и развалу порядка. У них теперь есть посольство в городе? Всего лишь способ провести в город агентов. Но нет, больше он не будет бегать.

Предки его отца торговали железом уже двенадцать поколений. В своей конторе, что была расположена в Гадробийском районе, он нашел уходящие под улицу подвалы, а в них записи, охватывавшие период в шестьсот лет. В самых старых свитках пергамента Скромный Малый и обнаружил нечто.

Даруджистан не падет перед Малазанской империей — он нашел, как это обеспечить. Никакая иностранная сила никогда не сможет угрожать городу, который стал ему новой родиной. Никто не поставит на край гибели его семью, его любимых.

Скромный Малый хорошо понимал: ради выполнения сложного плана потребуется вся его смекалка. Потребуются большие средства — но они у него есть. И — увы — потребуется жестокость.

Неприятное, но необходимое жертвоприношение.

Главная контора «Железоделен Элдры» была собранием разнообразных зданий сразу к северу от ворот Двух Волов. Дома, мастерские, склады окружены стеной и почти ни в чем не нуждаются. У западной стены расположено низкое здание кузницы с тремя плавильнями. Под ним трубы выносят отходы в речку Майтен — грязное пятно дало ближайшему заливу Лазурного Озера прозвание Бурого Стока. Отходы разносит по всему озеру, но это печальное, неизбежное следствие производства железа — так объясняет он городским чиновникам, когда те уже не могут игнорировать жалобы рыбаков. Обычно компенсации хватает, чтобы прекратить все возражения. Скромный Малый чувствовал в происходящем горькую иронию — ведь железо нужно и самим рыбакам, и чиновникам (он делает все, от крючков до мечей и кирас) — но мудро держал ее при себе.

Здание у южной стены было и конторой и жилищем. Слуги занимали помещения в крыле,

что близко к кузницам. В середине ютились клерки, располагались архивы. Последнее, самое старое крыло напоминало о временах бронзы, когда цивилизация была всего лишь смутным обещанием. Глубоко под фундаментом древние ступени вьются через слои известняка, оканчиваясь чередой грубо вытесанных крипт, многие поколения использующихся как кладовые. Скромный Малый подозревал: задолго до этого они служили иным, более зловещим целям.

Недавно он сделал одну из крипт тайным кабинетом, в котором мог работать один, защищенный паутиной дремлющих чар; здесь он мог оставаться каждую ночь, на удивление не ощущая усталости — словно благородство намерений дарует особые, не человеку доступные резервы. Полнейшее доказательство, что усилия уже приносят плоды, привлекают внимание и признание со стороны сил, о которых большинство даже не подозревает.

Даже днем все его мысли были заняты подобными размышлениями. Особенно в тот день, когда самый преданный слуга — единственный человек, знавший о тайных криптах и даже о главном плане хозяина — вошел в контору и положил на стол маленькую восковую таблицу. Слуга вышел; Скромный Малый с радостным предвкушением обратился к чтению. Но настроение испортилось, не успел он разобрать всех знаков на воске.

Крайняя неудача. Четыре ассасина не справились. Гильдия заверяет, что подобное не повторится.

Итак, «цели» оказались ловкими и опасными. Как Скромный Малый и подозревал. Увы, это горькое утешение. Опустив табличку, он потянулся к валику, стоявшему на горячем подносе. Тщательно затер послание.

Пусть Гильдия постарается. Иначе он потеряет веру и отыщет… другие средства.

На дворе лязгали слитки железа — их вынимали из литейных форм и перекладывали на полозья, ведущие в склад. Как будто армии столкнулись в схватке. Звук заставил Скромного Малого поморщиться.

Все, что потребуется. Все, что потребуется.

* * *

Подошедшее к Нижнему Каменному пирсу иноземное судно вскоре завладело всеобщим вниманием. Вечный шум голосов зазывал, грузчиков, гадалок, проституток и рыбаков умолк. Широко раскрывались глаза. Забывались разговоры. Воздух замирал в сжатых тисками изумления грудных клетках. Потом раздался смех, подхваченный всей толпой.

На носу низко осевшего судна, положив изящную бледную руку на фигуру в виде конской головы, стояла женщина. Если бы не потрясающая, неземная красота, ее высокомерно-королевскую позу можно было счесть карикатурой. На женщине была почти прозрачная блуза изумрудного цвета, мерцавшая словно вода ледникового потока. На широком кожаном поясе висели три кинжала без ножен; ноги обтягивали штаны из потертой кожи и грубые лосины. За ее спиной по палубе и снастям скакала стая бхок’аралов. Три твари возились с рулевым веслом.

Всякий порт мира помнит сказания о странных прибытиях — но вот это посрамило любые сказания. Свидетели будут говорить о нем долгие годы, дома и в кабаках. Судно двигалось к причалу, и катастрофа казалась неминуемой. Бхок’аралы — просто обезьяны, едва ли умнее обычного пса. Управлять кораблем? Смехотворно. Ввести его в узкий док с требуемой ловкостью? Невозможно. Но тут три суетившиеся у весла твари каким-то чудом сумели обрести управление; соломенные связки едва смялись, когда борт корабля коснулся причала. Хаотическим потоком полетели канаты; мало кто из рабочих сумел до них дотянуться — но и такого числа оказалось достаточно, чтобы закрепить судно. Высоко на средней мачте захлопал парус; затем полотнище упало с рея и сложилось, пленив одного из бхок’аралов. Существо завизжало, усердно выкарабкиваясь. На главной палубе бхок’аралы бросились к трапу и, толкая друг дружку, уронили серую просмоленную сходню на каменный причал (в результате три или четыре черных крылатых зверька упали в воду, жалобно закричав).