Дана и Бродяга
Шрифт:
Нет ответа.
Но я чертовски устал и, кажется, не выспался.
Я три дня не вспоминал про рабочие отчеты и господина Биггера.
Среди моих приятелей оказались андроид, клоунесса, трое пустынников и не то бандит, не то шпион.
И я уже три дня не хочу обратно, в мир остановившегося времени.
Выходит, трудолюбивый ты человек, Джет Дага. Соскучился по своей работе, и уже почти счастлив!
Поздравив мысленно с этим отражение, Джет отправился изучать свое временное жилье.
Приоткрыл дверь в санузел, кивнул. Сейчас он не в состоянии воспользоваться душем, но чуть позже обязательно это сделает. Осталась одна дверь, за которую он еще не заглядывал. Только собрался открыть, как кто-то постучал с улицы.
– Войдите!
– крикнул он, забыв в очередной раз про обожженные губы. Чуть тут же не зашипел от боли, и толкнул оставшуюся дверь.
Это был маленький кабинет: стол, стеллаж и два кресла. На столе мягко мерцал ночник, стеллаж забит книгами. Джет понял, что в этом коттедже жили. Наверное, хозяин его погиб сегодня утром.
– Здравствуйте!
– раздалось за спиной.
– Не помешал?
– Нет.
Джет обернулся.
У входа стоял высокий и широкоплечий человек, закутанный в желтый пустынный плащ.
– Проходите сюда.
Человек кивнул и снял плащ. Лицо его Джету понравилось. Правильные черты, нос с легкой горбинкой, ухоженная борода. Нет, скорей бородка. Глаза темно-серые. Сейчас они очень серьезны, но многочисленные светлые линии вокруг них свидетельствуют, что гость часто и с удовольствием улыбается.
– Вы Алекс?
– спросил Джет, опускаясь в одно из кресел.
Тот кивнул, но остался стоять на пороге. Зачем-то пояснил:
– Алекс Донаван.
Гость явно ждал от Джета какой-то реакции на это представление. Но тот слегка качнул головой. Ни имени, ни его обладателя он раньше не встречал. Кажется, это гостя ничуть не обрадовало. Он вздохнул, прислонился к косяку. Провел ладонью по лицу. Медленно, с расстановкой сказал:
– Три года назад... это я охранял вашу жену.
Повисла пауза. Долгая-долгая. Бесконечная. Алекс ждал какого-нибудь ответа, реакции. А Джет... он не мог ничего сказать. Кажется, три года он надеялся однажды встретить того, кто позволил Марте умереть. Еще неделю назад он учинил бы какую-нибудь глупость вроде выяснения, кто прав, на ножах или пистолетах в темном переулке за пустырем. Марту это не вернуло бы, зато облегчило Джету жизнь. Или не облегчило... но это было бы правильно.
А сейчас я не смог бы ничего подобного учудить просто физически.
Алекс словно мысли прочитал:
– Возможно, это наша единственная встреча. Сегодня вы отправитесь в город, я останусь. А дальше кто знает, чем все кончится. Я подумал, было бы нечестно промолчать.
«И что мне теперь делать с твоей честностью?
– подумал Джет.
– Но, может, хоть что-то прояснится».
– Как...
– Тур уже заканчивался. Последним пунктом была Флора. Нас не принял основной швартовочный узел, там как раз случилась большая авария, даже кто-то погиб. Ну, и высадку задержали на сутки. Сейчас я думаю, что именно благодаря этой задержке информация дошла... до заинтересованных лиц. Вот... как она отделилась от группы, я не видел. И меня не допустили к следствию... потом.
Джет неожиданно признался:
– Меня тоже.
Они замолчали. Тишина стала тяжелой, непрозрачной... нет, это стало темней - солнце ушло за скалу-коготь.
– Вот.
– Неожиданно сказал Алекс и достал из кармана серебристый тюбик без наклейки.
– Это мазь от солнечных ожогов. Хорошая.
Не дождавшись реакции Джета, положил тюбик на край стола.
Помялся у выхода. Подобрал плащ, накинул на плечи. Все это - под давлением неприятной, тонко натянутой тишины.
Джет вспомнил сон, который увидел во время бури. Как будто пророческий сон, в котором Марта просила его выслушать кого-то, с кем-то поговорить. Поговорил, называется.
Алекс вышел, не обернувшись. Джет взял тюбик с мазью с невнятным намерением швырнуть в уже захлопнутую дверь.
Но то ли благоразумие пересилило, то ли четкое понимание того, что потом все равно придется пойти и поднять...
Он повертел тюбик в руке и поставил на стол перед собой. Ну, и что дальше?
Кажется, она уже просыпалась в этой комнате, раз или два. Уютный желтоватый свет льется из дверного проема. Там, за столом работает Бродяга. Такая привычная, уютная сценка...
Стоит повернуть голову, и увидишь псевдоиллюминатор с точками холодных звезд. Заворочается, придвигаясь ближе к нарисованному небу пилион, и окажется, что Рута тебе только приснилась. Не было этой раскаленной, недоброй планеты. Не было плена, не было самоубийственного броска через пустыню. Вообще еще ничего не было. Все только начинается...
Она позвала:
– Бродяга!
Кто-то на секунду загородил источник света, и в дверях показался совершенно незнакомый человек. Улыбнулся. Спросил:
– Проснулись? Как самочувствие?
Дана беспокойно оглядела комнату новым, «проснувшимся» взглядом. Никогда еще она здесь не бывала. Но она в постели... и никто пока не пытается ее убить.
Она все-таки поинтересовалась:
– Где я? И где Бродяга?
– Вы в поселке Слепака. Бродяга отправился проведать господина Дагу. Он скоро придет.
– А вы... вы кто?
– Меня зовут Саат-саа.
Дана нахмурилась под пристальным взглядом незнакомца. Ей не нравилось, когда так смотрят. Словно пытаются про тебя что-то понять. А напрямик спросить не считают нужным.
Была бы хоть малейшая возможность, она бы сейчас же отсюда убежала. Пошла бы искать Бродягу. Но она достаточно пришла в себя, чтобы заподозрить, что под простыней на ней надето очень мало одежды. Если вообще что-нибудь надето. Это нервировало.
Но что бы там ни было, а есть вещь, о которой дана помнила даже в бреду:
– Скажите... кто здесь главный? Мне очень надо с ним поговорить...
Саат вошел в комнату, присел в изножье кровати. Сказал мягко:
– Я вас слушаю.
Рассказать ему? Неужели нет никого поважнее... Что-то этот Саат-саа не похож на управляющего поселка. Или как называется здесь должность руководителя?
Все равно, есть ощущение, что мы когда-то с ним виделись. Очень-очень давно. Так давно, что даже не вспомнить, где и почему...
Вот ради этого ощущения она и сказала: