Данфейт
Шрифт:
– Что в этом такого?
– хмыкнул Кимао, поднимаясь с пола.
– Если Вы боитесь сделать это, почему я должен смотреть на Вас?
– Нельзя вызвать на бой Роэли Гвена!
– Можно, если он нарушает Закон!
– Кто сказал, что он его нарушил?
– Он позволил себе назвать ее "паразитом", не говоря уже о том, что заставил тебя участвовать в этом спектакле!
– Я не виновата, что она ни на что не способна!
– И поэтому ты так довольна собой теперь?!
– Кейти, ты - дурак! Он всего лишь посмеялся над ней! Не он первый -
– Никто не смеет смеяться над тем, что принадлежит мне!!!
– проревел Кимао и стукнул рукой по стене.
Зеркальная поверхность обшивки хрустнула под его кулаком и покрылась трещинами. В зале повисла гробовая тишина. Для того, чтобы разбить напыленный меркапзан, необходимо приложить слишком большую силу, силу, на которую Кимао не должен был быть способен...
– Я - не вещь, чтобы кому-нибудь принадлежать, - прошептала Данфейт и направилась к выходу.
– Я - твой зрячий, и, прилетев сюда, ты приняла условия этого договора!
– прокричал Кимао ей в спину.
– Твой отец был уверен, что ты не станешь унижать меня и пользоваться своим положением. Очень жаль, что он ошибся...
Дверь за Данфейт захлопнулась, отрезав от сознания Кимао ее эмоции и гнев.
Глава 15
Орайя собирался идти спать, когда в дверь его дома позвонили. Медленно оторвав свое бренное тело от дивана в гостиной, он вышел в холл и открыл дверь. Все с тем же уставшим выражением лица он повернулся к Данфейт спиной и, бросив нечто "проходи", вернулся обратно.
– Ты всегда так радушен с незваными гостями?
Голова Орайи снова показалась в дверном проеме, а глаза вопросительно посмотрели на Данфейт.
– В мой дом непрошеные гости не приходят.
– Тогда, я хочу выпить чего-нибудь, - ответила она и вошла внутрь.
– Покрепче или просто "побаловаться"?
– Разговор предстоит серьезный.
– Тогда "Сильзон"?
– Это что такое?
– Настойка на травах.
– Подойдет.
Орайя провел ее на кухню, если эту часть его дома вообще можно было так назвать. Бар - безусловно, но не кухня. Там не было плиты, только шкафы, полки с бокалами и бутылками, холодильник и высоченный длинный стол.
– А где ты питаешься?
– не без интереса спросила Данфейт, взбираясь на стул.
– Заказываю еду на дом или иду к Кимао. Он, если ты помнишь, живет в пяти минутах ходьбы отсюда.
– Ты не умеешь готовить?
Орайя исподлобья посмотрел на Данфейт и хмыкнул:
– Ты забыла, кто мой отец?
– Ты прав, глупый вопрос.
– Не люблю я готовить, вот и все. Тем более, что мою стряпню можно есть только после недельной голодовки.
Бокал с ядовито зеленой жидкостью оказался перед Данфейт, рядом с ним тут же появилась тарелка с дольками лимона и оливками.
– Сейчас оценим твой "Сильзон".
Дани покрутила бокал в руке, затем вдохнула аромат напитка, напомнившего ей "благоухание" настойки Учителя от несварения, и влила содержимое в рот. Орайя долго смотрел на нее, побледневшую и удивленную.
– Можешь выдохнуть, - наконец, произнес он и "опрокинул" свой бокал.
Дани потянулась к лимону и положила одну дольку на язык.
– Ну, как?
– улыбнулся дерева, закусывая оливкой.
– Я пока в сознании, но, боюсь, это ненадолго.
– У меня теплый пол, да и пледом накрою, если что.
– И голову на бок повернуть не забудь, - вполне серьезно заметила Данфейт и указала пальцем на свой пустой бокал.
– Ты сколько лет не пила? Пять?
– Шесть, есть быть точной.
– О, так тебе есть, что вспомнить?
– О-да!
– хмыкнула Данфейт и "опрокинула" вторую порцию яда.
– Ну, начинай!
– произнес Орайя, закусывая, на этот раз, лимоном.
Дани заерзала на стуле, пытаясь устроиться поудобней, и, придя к выводу, что в данной ситуации ей это вряд ли удастся, обратилась к Орайе.
– На прошлой неделе у меня состоялся не вполне приятный разговор с одним "доброжелателем". Этот "некто" поведал мне странную легенду о детях Амира, которую, в общих чертах, рассказывал мне твой отец.
Данфейт осушила третий бокал и закусила оливкой.
– Все бы ничего, - продолжила она, - но этот доброжелатель связал придание с несчастьем, произошедшем на Сатрионе.
– Глупые легенды о людях, переживших термоядерный взрыв?
– Думаешь, глупые?
– Чушь полная, - спокойно ответил Орайя и нагнал Данфейт по части опустошения бутылки зеленого напитка.
– Легенда о том, что оболочки погибших на Сатрионе остались в нашем пространстве и мой отец пытался оживить их, пересадив их "души" в тела других людей - тот еще бред.
– То есть, ты не веришь, что Учителя изгнали за попытку переселения оболочек умерших на Сатрионе в живые тела?
– После взрыва на Сатрионе, отец действительно выдвинул гипотезу о том, что оболочки умерших никуда не делись и сознание их все еще существует в этом мире, отделенное от тел. Но изгнали его не за это.
– За что тогда?
– Он работал над экспериментами с термоядерным синтезом. В результате одной из попыток создать сгусток управляемой энергии, погибло тридцать человек рабочего персонала. Вина, естественно, легла на плечи моего отца. Они устроили суд над ним и сфабриковали дело. А все потому, что папа - был основным претендентом на пост Главы Ассоциации после Роэли. Так его и убрали "со сцены".
– Значит, в мою историю ты не веришь, - сделала вывод Данфейт и опустошила очередной бокал.
– Тот, кто рассказал тебе это, хотел навредить тебе. Точнее, навредить Кимао.
– Что ты имеешь в виду?
– Разве после того, как ты узнала о возможности существования сатриан и попытках переселения их оболочек в тела моим отцом, ты не стала сторониться Кимао?
– Нет.
– Врешь!
– Нет!
– Тогда почему ты спрашиваешь о детях Амира и Сатрионе у меня, а не у него?