Данфейт
Шрифт:
– Сдадим зачет - и тебя зачислят обратно, - подытожил Кимао и принял ту же позу, что и она.
– И дальше все вернется на круги своя. Насмешки, шепот за спиной, косые взгляды и слабость, с которой не имеет смысла бороться. Я так хотела достичь чего-то. А вышло, что мое предназначение в слабости. Мне было шесть, когда все это началось. Мы с Айрин спустились на завтрак рано утром. Отец вошел в столовую и, потеребив нас по волосам, сообщил, что "выбил" место в особенном месте, где учатся самые талантливые и достойные люди из всех
– Какой смысл ты вкладываешь в понятие "лучшая", Данфейт?
– вдруг, повысил тон Кимао и, поднявшись из-за стола, подошел к ней, нависая сверху.
– Внешность? Способности? Человеческие качества? Что, из вышеперечисленного?
– Почему ты злишься?
– произнесла Данфейт и облокотилась на спинку стула, устремляя свой взор в потолок.
– Может, и глупо это, но последние восемнадцать лет только стремление быть лучшей заставляло меня двигаться вперед. Я стала той, которая находится здесь, только потому, что выкладывалась на все сто десять процентов. И это - мой предел. Все, дальше некуда двигаться.
– Ты хочешь, чтобы я пожалел тебя?
– Насколько же ты циничен!
– Возможно...
– Странная привычка отвечать "возможно". Ты не соглашаешься, но и не противоречишь заключению, что является прямым уклоном от ответа.
– Возможно, - повторил Кимао и посмотрел на нее.
– Где ты нашел меня? Я не помню, в какой именно момент отключилась.
– Я не видел твоего тела. Почувствовал просто, что тебя больше нет рядом, и все понял.
– И зачем ты сам отправился за мной?
– Я боялся, что одна ты не сможешь вернуться.
– И кто же помог тебе умереть?
Кимао отвернулся от нее и сжал свои челюсти.
– Сюрикэн Эрики.
– Эрика убила тебя?
– воскликнула Данфейт, пытаясь заглянуть ему прямо в глаза, чтобы прочесть правдивый ответ.
– Ты в своем уме? Иногда как выдашь, хоть стой, хоть падай! Я сам сделал это, никто не помогал мне!
– Теперь ты зависишь от облегчения, которое я тебе приношу. Поэтому ты решился на это?
– Я бы никогда не рискнул всем ради облегчения.
Данфейт поморщилась и, взяв в руки салфетку со стола, начала комкать ее.
– Из-за Айрин? Она попросила тебя сделать это?
Кимао медленно выдохнул и попытался успокоиться.
– Ответь, ты когда-нибудь откроешь свои глаза? И если откроешь, сможешь ли ты рассмотреть очевидное?
– Что рассмотреть?
Зрячий небрежным движением выхватил из ее ладоней салфетку, и направился к выходу, бросив белое полотно на пол.
– Признайся, ты просто не хотел лишиться матриати!
– закричала она.
Кимао замер и обернулся, глядя все теми же уставшими глазами, только не на нее, а на белую ткань, валяющуюся на полу.
– Мне хочется верить, что сказанное тобой - всего лишь пустые слова, которыми ты хотела меня ужалить. Очень хочется, потому что слышать подобное от женщины, которая не понимает, что я просто могу любить ее, больнее, чем всаживать в свою грудь стальной сюрикэн.
Данфейт отвернулась от него на мгновение, чтобы выдохнуть, а когда посмотрела вновь, Кимао в столовой уже не было.
Глава 21
– Сколько еще ты собираешься сидеть здесь?
– произнес Бронан, глядя на Эрику, лежащую на диване в разгромленной гостиной.
– Зачем пришел?
– осипшим голосом спросила тианка, продолжая смотреть куда-то вдаль.
– Тебя опять допрашивали сегодня?
– Да. Заявились прямо сюда, уроды.
– Что ты сказала им?
– То же, что и в предыдущие четыре раза. Я не знаю, где Кимао и Данфейт.
– Что еще?
– Ты опять начинаешь?
– повысила тон Эрика и присела на диване.
– Они и так знают, что я видела. Я вру им в глаза, а они читают меня наперед, задавая нужные вопросы. Я увиливаю, а они прут напролом. Они даже не позволили мне увидеть ее! И опять эти бумажки принесли, о не разглашении. Пусть подотрутся этими бумажками! Террей за сегодня позвонил шесть раз. Вы все уже достали меня, понятно?!
– Что ты сказала Террею?
– Что не знаю, где Кимао и Данфейт. Но он видел меня вчера и все прекрасно понял, только взглянув мне в глаза. Спасибо, что хоть вслух озвучивать это не стал. Думаю, к концу этой недели о произошедшем узнают все.
Бронан присел на пол возле дивана и посмотрел на свою матриати. Она запустила себя. Белоснежная ночная рубашка превратилась в измятую серую тряпку, волосы сбились в колтун на затылке, синева под глазами и высохшие искусанные в кровь губы.
– Что ты ела сегодня?
– Ничего, - буркнула Эрика и вновь прилегла на диван, отворачиваясь от него и натягивая плед на ноги.
– Закрой за собой дверь, когда будешь уходить.
Бронан посмотрел на новую входную дверь, которую, кстати, он заказал за свои деньги, и хмыкнул.
– Если не расчешешь свои волосы и сегодня, завтра их придется стричь.
– Пошел ты!
– услышал Бронан и, покачав головой, поднялся на ноги.
– Ты же аккуратистка! Всегда кладешь вещи на свои места, моешь за собой посуду и гладишь нижнее белье! Посмотри, во что превратилась твоя квартира? Грязь, бардак! Эй, я к тебе обращаюсь! Скоро вонять начнет! Ты слышишь?
Эрика вновь приподнялась на диване и осмотрелась по сторонам. Затем прикоснулась к своей голове и нащупала сбившиеся на затылке волосы.