Дангу
Шрифт:
— Что случилось? Почему ты в таком виде? — спросил ее Раван, развалившийся на подушках в своем дворце.
— О, брат! — ответила Шурпанакха, рыдая. — В Панчавати пришли два отшельника Рама и Лакшман и жена Рамы, Сита. Они оказались очень низкими людьми. И тот и другой хотели жениться на мне против моего желания. Когда же я пристыдила их, то младший из братьев схватил меня и отрезал нос и уши! Кхара и Душан собрали большое войско, чтобы постоять за меня и отомстить. Но Рама и Лакшман уничтожили все войско. Кхара и Душан погибли.
— Какие ужасные
— Дело в том, — пояснил Парвез слушателям, — что Раван не мог равнодушно слышать имя Рамы. Владыка Ланки был одним из многих женихов Ситы. На его глазах Рама сломал тот самый лук Шивы, а он, могучий Раван, даже не сдвинул оружие с места. До сих пор не мог ракшас забыть красавицу Ситу и мечтал уничтожить Раму и завладеть его женой. И вот наконец такой случай ему представился. Но вслух Раван ничего не стал говорить.
Успокоив и проводив Шурпанакху, — продолжал рассказывать Парвез, — Раван призвал к себе своею дядю ракшаса Марича и сказал ему:
— Рама и Лакшман пришли в Панчавати, обрезали нос и уши Шурпанакхе, убили Кхару и Душана и уничтожили огромное войско ракшасов. За это им нужно жестоко отомстить. Что ты на это скажешь?
— Я с удовольствием готов помочь тебе в этом деле, — ответил Марич.
— Подумай еще о том, — добавил Раван, — как бы захватить Ситу, а братьев убить.
— Нет! Не надо этого делать, — возразил Марич. — Рама и Лакшман слишком сильны и могучи. Не надо начинать с ними сейчас войну, а то они еще спрячут где-нибудь Ситу. Мы сделаем по-другому. Надо тайно похитить Ситу. Это будет прекрасная месть. Да и Сита будет украшать твой гарем.
— Прекрасная мысль! — воскликнул Раван. — Но как нам это сделать?
— А вот как, — ответил Марич. — Ты ведь знаешь, что я обладаю искусством превращения. Так вот, я превращусь в прекрасного золотистого оленя. Подойду к хижине Рамы и Лакшмана. Они наверняка захотят меня поймать и погонятся за мной. Я уведу их далеко, а ты тем временем не зевай. Под видом старца-отшельника вымани Ситу из хижины, хватай ее, сажай в воздушную колесницу и мчись на Ланку, в свой дворец.
— Замечательный план! — воскликнул Раван и стал вместе с Маричем готовиться к похищению Ситы.
Тут Парвез замолк и с беспокойством посмотрел на небо.
— И что же? Они похитили Ситу? — громко и нетерпеливо спросил Дангу, вскакивая с камня.
— Слушай же дальше, раджа! — улыбнулся Парвез, невольно любуясь могучей фигурой юноши и его пылающим лицом. — Да! Они похитили Ситу. Да проклянет их Аллах! Часто бывает так, что благородство и доверчивость становятся жертвой коварства и ненависти. Так случилось и на этот раз. Как-то в один из дней Рама и Сита сидели возле хижины и беседовали, как вдруг перед ними появился олень необычайной красоты.
Дальше все было так, как предсказывал Марич. Сита во что бы то ни стало захотела иметь этого оленя, и Раме пришлось повиноваться. Оставив Лакшмана охранять Ситу, он бросился за оленем, который то появлялся совсем близко от Рамы, то скрывался в чаще деревьев, дразня его. Он уводил Раму все дальше и дальше. Наконец Рама устал и понял, что взять живым оленя не удастся. Он поднял лук, чтобы убить его, но в этот момент олень закричал голосом Рамы: «О Сита, о Лакшман, я умираю, помогите!» Рама понял, что его обманули, что здесь какая-то ловушка. Он спустил тетиву лука и поразил оленя меткой стрелой. Сита услышала крик оленя сквозь птичий гомон и лесной шум. Она горько зарыдала и стала упрашивать Лакшмана бежать на помощь брату.
— Но ему не грозит никакая опасность. Он приказал не оставлять тебя одну, — возразил Лакшман.
Тогда Сита стала бранить его. Она сказала, что Лакшман желает смерти своему брату, чтобы завладеть ею. Слова Ситы жестоко оскорбили Лакшмана.
— Теперь один бог защитит тебя, — сказал он и ушел.
Раван только этого и ждал. Он подошел к хижине и закричал:
— Подайте милостыню!
Сита выглянула. Перед ней стоял нищий со священными знаками на лбу и с венком на шее, в оранжевой одежде и с деревянной чашей в руке.
— О женщина! Я вижу, что ты очень сострадательна, — сказал он вкрадчивым голосом. — Вынеси мне что-нибудь поесть.
Сита положила на банановый лист немного плодов и овощей и вынесла нищему. Тот оттолкнул лист с пищей, принял свое прежнее обличье, схватил Ситу в объятия, подбежал к своей волшебной колеснице, вскочил в нее и взвился в воздух, унося красавицу на остров Ланку, в свои чертоги.
При этих словах Парвеза Дангу вскочил, сверкая глазами. Он сжал кулаки, и его красивое благородное лицо исказила гримаса ярости.
— Вот так же собака Бадмаш подло похитил мою Дарьюшку, — воскликнул он. — Почему некоторые ми поступают бесчестно, отнимая то, что принадлежит другим, нарушая один из законов своего владыки Христа — не кради?
— Наш владыка Аллах, великий и всемогущий, тоже запрещает воровство, — закивал головой старик-погонщик. — Согласно законам шариата, пойманным ворам отрубают правую руку.
— Ради денег, ради власти, ради удовольствий ми готовы совершить любую подлость, любое преступление! — воскликнул Дангу. — Как они жестоки! — в сердцах добавил он. — Кангми так не поступают.
Старик пожевал губами, немного помолчал, внимательно глядя Дангу в глаза, и сказал.
— Раджа джи! Ты еще молод и, наверное, не знаешь, что каждый человек является вместилищем добродетелей и пороков, хорошего и плохого. За добродетели борется Аллах, а за пороки — шайтан. Если побеждает Аллах, то человек совершает добрые дела, если шайтан, то человек совершает грехи и преступления. Хвала Аллаху, ему одному!
В это время к Парвезу торопливо подошел караван-баши:
— Мухтарам! День кончается, тучи вот-вот накроют перевал. Нужно быстро спускаться на Равнины, пока еще светло. Иначе дождь размоет дорогу, станет скользко и опасно.