Даниэль бен Ашер. Галактическая разведка. Том 1
Шрифт:
Было уже больше восьми часов утра, когда Ада проснулась от того, что в её голове звучал голос Дани. Да, шапочки на ней не было, она где-то потеряла её и не заметила. Признаться, ей было не до того вчера ночью…
– Мам! Где ты? Эсти поджарила яичницу для всех, идите с дядей Шиммоном завтракать! Идите быстрее, нам скоро в школу ехать!
– Будем минут через десять! – мысленно ответила Ада. – Не подглядывай, Дани!
– Да, мам, я и не подглядываю, просто мы тебя потеряли.
Ада разбудила мужа, они оделись и пошли в дом. После завтрака Шиммон, как обычно, повёз детей в школу. Точнее сказать, это они везли его в город. Эстер управляла автомотрисой, сегодня была её очередь, Дани – был за помощника машиниста. Шиммон только стоял в сторонке и наблюдал за работой девочки, как будто он был машинистом-инструктором, проверяющим своих подчинённых. Шиммон думал о работе, о том, что ему сегодня
* * *
День за днём, месяц за месяцем, в повседневных делах и заботах прошло пять лет. Все эти пять лет Элияху удавалось поддерживать сон хара. Его личность, наконец, была полностью переписана на машинный носитель, а Шмуэль после двух лет упорной работы смог активизировать личность хара в машине. Легенда подставного персонажа сработала, и хара прилежно старался научить его родному языку. Расшифровка языка шла непрерывно, за исключением редких и непродолжительных пауз. Это было необходимо, чтобы составить дальнейшую линию поведения подставного персонажа. Язык хара оказался очень сложным. Лингвист насчитал двенадцать падежей, пять времён глаголов и шесть типов склонения существительных. Фонетика языка тоже оказалась не из простых – повышение или понижение тона изменяло смысл фразы с утвердительного на вопросительный. Шиммон, собрав всю свою волю, выучил вместе с лингвистом этот чудовищный язык, так как ему часто приходилось самому играть за персонажа, чтобы нащупать ключевые фразы, которые будучи загруженными в подсознание, вызовут у хара сон. Шиммон уже составил несколько вариантов дрём-кода, и теперь надо было проверить их действие. Для этого хара надо было разбудить и вернуть в реальность. Элияху, Лаван и Биньямин тщательно готовились к этой сложной операции – пробуждению после пятилетнего сна. Шиммон лично присутствовал в лаборатории. Если хара не проснётся, вся работа может пойти насмарку. Ну, не вся, конечно, но придётся раздобывать нового пленника.
– Шиммон, если мы его разбудим, то тогда мы не сможем больше ничего узнать в нашей информационной шпионской игре с личностью хара, – предупредил Лаван.
– А если мы не будем гасить личность хара в машине?
– Но как же это? Это будет означать раздвоение личности – это не допускается…
– Не допускается, если речь идёт о человеке, но он же не человек. Лично я не буду испытывать никаких угрызений совести в связи с нарушением моральных норм по отношению к хара. Идёт война, и он наш враг – беспощадный убийца.
– Ты рассуждаешь так, как будто ты на острове и наелся натурального мяса!
– Ну, мы же не на острове, – ответил Шиммон, а сам подумал: «Если бы Лаван знал, насколько он близок к правде. Неужели натуральное мясо на самом деле действует как тёмный поток? Но сейчас не время проводить исследования на эту тему».
– Ладно, Лаван, я как координатор этой лаборатории, заметь военной лаборатории, беру всю ответственность на себя и провозглашаю необходимым выполнить раздвоение личности хара, чтобы продолжить исследование языка, обеспечить возможность продолжения поиска вариантов дрём-кода и при этом проводить испытания уже найденного материала на живом хара. Всё! Приступайте к операции. И да поможет нам Всесильный! Хотя нет! Не спешите. Элияху, мне в голову пришла одна мысль. А что если нам с вами провести ещё один эксперимент?
– Какой же?
– Я хочу проверить, как влияет настоящий синий эденит на способность хара к регенерации. В информационной игре хара называл этот минерал «камнем жизни». Ваше предположение насчёт того, что эденит нужен хара для размножения блестяще подтвердилось. Но мне интересно выяснить, – является ли этот камень носителем информации или он является только посредником. Я потом произведу расчёты, но мне кажется, что имеющегося у меня количества эденита недостаточно, чтобы содержать в себе всю биоморфологию хара. И в тоже время хара на него зарился, значит для него имеет смысл даже такое количество «камня жизни».
– Каков же ваш план, Шиммон?
– Я импровизирую, поэтому не судите строго. Я хочу дать ему свой эденит и посмотреть, включится ли регенерация его повреждённого спинного мозга – это во-первых. Во-вторых, если она включится, то мы включим ментальный экран вагона и посмотрим, выключится ли она. Если так и произойдёт, то это будет означать, что эденит – это посредник. Если же регенерация под экраном не выключится, то это будет означать, что эденит содержит биоморфологические алгоритмы.
– А разве при включённом экране вагона, внутри вагона возможны какие-то ментальные взаимодействия?
– Конечно возможны, ведь экранирующее излучение направлено во внешнюю среду, создавая как бы кокон. Иначе внутри вагона вы не могли бы пользоваться дрёмером. Да и мои подопечные – телепаты доказали в первый же день путешествия по железной дороге, что внутри вагона, при включённом экране, прекрасно можно читать мысли и телепатически разговаривать с пумой. Да и разве перезапись личности хара в машину была бы возможной, если бы это было не так?
– Ну, раз так, тогда понятно! Простите, что я не очень разбираюсь в тонкостях психотропной техники. Но ведь и наши программисты во время перезаписи всё же выключали экран вагона, да и при операциях экран мешает, спросите любого хирурга.
– Да, экран мешает интуитивной индукции, наверное, поэтому и выключали, то есть не ради процесса перезаписи, а ради себя, чтобы думалось легче.
– Ваш план, коллега, мне кажется целесообразным, но мне надо подготовиться к проведению этого эксперимента. Надо нашпиговать место повреждения оптоволоконными камерами и источниками света.
– Надеюсь, наш предохранитель от возможного восстановления функции спинного мозга убирать не придётся, иначе риск будет слишком велик.
– Нет! Наш золотой шекель нам нисколько не помешает. Активность регенерационного процесса мы увидим и так.
– Прекрасно, тогда приступайте к этой операции, с выводом из наркоза немного подождём. Господа программисты, прошу внимания. Через час хара будет готов к проведению нового эксперимента. Я вас прошу сделать следующее: изолируйте машинную личность хара от новых записей, откройте новые книги в памяти главного вычислителя для записи протокола нашего испытания, проверьте все торсионные приёмники и дешифраторы – мне нужна полная запись эксперимента по всем каналам. Обеспечьте также параллельную синхронную запись изображения по оптическим кабелям, которые вам даст Элияху. И последнее – удвойте мощность ментального экрана вагона и выведите на программный пульт вычислителя кнопку управления этим параметром.
– Извините, Шиммон, но всё это мы сможем сделать только к завтрашнему дню, – сказал Калев.
– Я, пожалуй, тоже буду готов только завтра, – добавил Элияху.
– Ладно, завтра так завтра! Постарайтесь ничего не упустить. Я тогда пойду домой. Назначаю начало эксперимента на пять часов вечера.
Шиммон вышел из лаборатории и направился к дому. Откуда-то выскочила Бильха и стала виться под ногами и мурлыкать.
– Бильха, кисонька моя, если бы я умел с тобой разговаривать!
Шиммон задумался об Эстер. Она стала уже взрослой девушкой. Семнадцать лет – возраст совершеннолетия. В этом юном возрасте она уже намного обогнала в своём развитии и своих одноклассников, и своих сверстников. Давно сдав все экзамены за курс средней школы, Эстер, тем не менее, не уходила из школы, предпочитая оставаться вместе с братом, которого она любила больше всех на свете. Дани тоже предпочитал больше проводить время с сестрой, нежели общаться со своими одноклассниками. Ни Дани, ни Эстер ещё не познали чувства первой любви, и Ада начала беспокоиться за свою дочку. Ноах же успокаивал Аду тем, что с телепатами всегда так, потому что они отличаются от обычных людей, и примером может служить он сам, женившийся в первый раз только в сто шестьдесят лет. Эстер, перепробовав все тенденции моды Шинара, вернулась к простой и практичной одежде, которую предпочитали мастеровые острова, и это ещё больше подчёркивало её отчуждённость. Сама научившись шить брюки с множеством карманов из хлопковой парусины, крашенной натуральной синей краской, она выполняла заказы всех желающих. Мама, Дани и Шиммон были очень довольны изделиями Эстер. Ткань она заказывала через информационную сеть в городе Бейт-Лехем, находящемся в тропической зоне континента. Эстер носила рубашки мужского покроя, тоже хлопковые, а весной и осенью – кожаную куртку и кожаную шляпу с загнутыми кверху полями. Когда они с Дани отправлялись в лес за грибами, то надевали кожаные штаны, находя их более прочными и целесообразными. Причёску Эстер делала такую же, как у мамы. Свои тёмно-рыжие, пышные, слегка волнистые волосы, длиной значительно ниже плеча, она забирала ажурным золотым ободком. Так же как и Ада, Эстер была потрясающе красива. В школе среди старшеклассников не было ни одного, который не пытался бы вручить ей своё платиновое сердце. Однако, все попытки были безуспешными. Одноклассники давно выбрали капитаном и старшим помощником Дани и Эстер. И их выбор был вознаграждён. Эстер неизменно приводила свой отряд к успеху во всех женских конкурсах. «Она старше, так не честно!» – часто слышались возражения проигравшей команды. Но конкурс капитанов неизменно выигрывал Дани, так же как и победа в соревнованиях между отрядами среди юношей всегда оставалась за седьмым «бет».