Dantalion
Шрифт:
Я буду рисовать кровью нашу с тобой историю. Такую же рубиновую, как сладкое вино. Такую же аморальную, как само убийство. Зачерпну немного крови из твоей груди и выведу иероглифы на алебастровой коже. «Любовь» и «Ненависть». Ты будешь умирать, пока рождается искусство. Когда умрёшь, умрут и наши чувства, заточённые в твоём наивном сердце.
Соуске продолжал смотреть на луну Лас Ночеса, её свет напоминал глаза ручной змейки. Именно луна Лас Ночеса, а не Серетея. Мерцающий огонь, затерявшийся в кромешной тьме.
Айзен развернулся
Чужая. Она была в Тауре, а не Таура в ней. Но теперь Тауры нет, и Тоши сама по себе. Неинтересная оболочка. Просто девочка из академии синигами, которую он использовал, как проводник к… Или всегда воспринимал её именно как Тауру, просто с чужой маской на лице? Ему было сейчас наплевать, умрёт она или нет. Не было смысла её убивать, но и оставлять в живых тоже.
— Тоши, ты меня слышишь? — властным голосом позвал её Соуске.
Орикава, уже придя в себя, попыталась встать, но она была полностью обессилена после такого мощного давления реяцу.
Она взглянула на Владыку, что изучающе смотрел на неё, как на незнакомку, пытаясь понять, кто она и что здесь делает.
— Тоши, я хочу, чтобы ты произнесла ту фразу, что сказала мне, когда молила сохранить жизнь Гриммджоу. Если ты произнесешь её, я пощажу тебя и даже отпущу.
Сам Владыка Лас Ночеса поднялся и, протянув руку, помог подняться еле стоящей на ногах Орикаве. Она вздрогнула, когда его рука нежно прошлась по её щеке, заставляя поднять лицо и взглянуть в его карие глаза.
Тоши испытующе молчала, лицо её озарила та самая лучезарная улыбка, с которой она произнесла слова, от которых у Соуске похолодело в поджилках:
— Будь ты проклят, Айзен Соуске.
Фраза сорвалась с губ Тоши, но голос, казалось, вновь принадлежал Тауре. Этот треклятый ядовитый надменный голос словно сжал в тиски, и впервые Тоши увидела неприкрытый гнев на лице Соуске. Он исчез в пепельном мираже Кьеки Суйгецу, и грудь Орикавы проткнула холодная сталь. Тёплая ладонь обняла за талию, притянув к Владыке, что уткнулся подбородком в белокурую макушку, держа меч в спине девушки. Он поднялся выше, сжав тонкую шею, к губам, из которых сочилась алая кровь, и прошептал, поцеловав в макушку:
— И я тебя.
— Думаю, она была бы счастлива это услышать, — прохрипела Орикава, грудь жгло от боли, но она ещё держалась на ногах до тех пор, пока меч не покинул её тело, а грудь Владыки, служившая опорой, больше не прижималась к ней.
Тоши упала навзничь, белые локоны распростёрлись на черном полу, а голубые очи потухли. Айзен со сладким чувством де же вю стоял напротив, наблюдая, как гаснет жизнь в глазах девушки. Но в отличие от Тауры она не кричала, а улыбалась благодарной улыбкой. Её веки закрылись, последний раз уловив одинокий взгляд бывшего капитана пятого отряда.
Комментарий к Глава 34. «Безвкусный яд» Автор-таки поймал халявный вайфай. Так что ждите в ближайшие дни финал. Х)
======
Тоши чувствовала легкую пьянящую невесомость, в которую падала. Но тело окутала приятная истома, её обняли, и острые когти впились в кожу. На лице тут же всплыла благодарная улыбка. Данталион держал её в своих крепких объятьях. Открыв глаза, Орикава увидела озлобленные небесно-голубые глаза и черную реяцу, что всегда развевалась шлейфом.
— Хозяйка, — казалось, в это слово он попытался вложить всю преданность и любовь, на какую должен был быть способен нерадивый занпакто, но вместо этого в голосе проскрипели осколки разочарования и гнева. — У вас был единственный шанс, но вы проигнорировали его.
— Всё в порядке, Данталион. Это мой выбор.
Тоши дотронулась до своей груди, на белой форме увеличивалось кровавое пятно.
Они приземлились на чистой реке гранатового оттенка, Данталион, преклонив одно колено, обнял девушку.
— Хозяйка, вы можете воспользоваться моей силой, чтобы как и Таура продлить свою жизнь, поглотите же чью-нибудь личность и…
— Нет, — строго отрезала Тоши. — Меня не пугает смерть. Я не желаю находиться по ту сторону, наблюдая за чужой судьбой, не в силах вмешаться, лишь бы просто выжить. Мне не о чем сожалеть. У меня была яркая, странная, но насыщенная жизнь. Я закончила академию, была поглощена тобой, влюбилась в капитана, работала на безумца, создала много ненужных вещей, увидела мир Уэко Мундо, узнала, что пустые ничем не отличаются от нас, и даже полюбила арранкара. Жаль только, что мы с ним так расстались, не попрощавшись. Прости, что не исполнила твою мечту. Хотя я бы всё равно никогда не претворила её в реальность. Ты ошибся во мне, надеясь, что я протяну твою жизнь. И спасибо, Данталион, за все.
Данталион покорился воле Тоши и обнял её крепче, с тоской наблюдая, как рушится мир.
— И вам спасибо, Хозяйка, за увлекательное мгновение длиной в сорок лет.
Тоши счастливо улыбнулась, прикрыв глаза и готовясь умереть.
Её тело окутало приятное тепло, из-под закрытых ресниц пробивался оранжевый, напоминающий яркое солнце, свет. Объятья Данталиона исчезли, и под собой девушка вновь ощутила холодной мраморный пол. Боль вновь пронзала грудь, но эта боль отступала с каждой секундой.
Тоши приоткрыла свинцовые веки и увидела вокруг себя свет, за которым, вытянув руки, сидела та рыжая заложница — Орихиме. Но что больше удивило Орикаву, так это маячивший рядом Гриммджоу, что нервно спрашивал:
— Ну, долго ещё, женщина?
— Простите, Гриммджоу-сан, рана очень серьезная. А я уже много сил потратила…
— Глаза открыла — значит живая. Кончай уже, тебе ещё своего дружка лечить.
Свет исчез, преобразовавшись в заколки. И Орихиме вежливо поинтересовалась, как себя чувствует Тоши-сан. Орикава присела, испуганно дотронувшись до груди, но раны не было. Даже боль полностью исчезла.