Дар Императора
Шрифт:
— Могу я спросить, почему вы не обратились с таким необычным запросом к юстикару Галео?
Анника пожала плечами:
— Так мне показалось правильным. Сначала спросить у вас всех, а затем уже идти к ярлу. Я надеялась предварительно заручиться вашим согласием.
На лице Малхадиила, еще не исчерченном шрамами, не отразилось никаких эмоций. Он, как всегда, предпочел скрыть свои чувства.
— И зачем нам соглашаться с вами, если это нарушит нашу клятву другому инквизитору? Мы предотвратили бедствие, увиденное прогностикарами. Дело закончено. Хет очищен. Кастиану предстоит
— Я знала, что ты так скажешь. — Анника вновь улыбнулась как настоящая фенрисийка. — Дальше я хотела бы поговорить с Сотисом. Он согласится со мной.
Сотис и Малхадиил служили немногим дольше меня. Они прошли испытания и заработали доспехи лишь за шесть лет до того, как я дал последние обеты и получил место в ордене.
Для меня они уже были ветеранами. Мне казалось, нас разделяет целая вечность, поскольку шесть лет службы были шестью годами ужасающих, изнурительных чисток, которые я с трудом мог даже вообразить.
И все же в ордене они считались свежей кровью. Более того, в ордене, не верившем в удачу или везение, эти двое представляли собой апофеоз невероятности. Сотис и Малхадиил были воплощенным математическим чудом.
Наше обучение очищает разум куда лучше обычной лоботомии. Все воспоминания вскрываются, обнажаются и выхолащиваются — так хирурги вырезают опухоль из здоровой плоти. Сотис и Малхадиил в этом отношении ничем не отличались от остальных. Они не помнили ни мгновения из своей жизни до прибытия на Титан.
Но стоило лишь взглянуть на них, чтобы понять, что они близнецы, настоящие близнецы, братья по крови так же, как братья по оружию.
Я не могу назвать количество детей, собранных со всего Империума, которые не выдержали тренировок на Титане и были обречены на смерть в забвении и одиночестве в недрах нашей крепости-монастыря. Я видел архивные свидетельства того, что из миллиона похищенных нашими агентами выживает и становится Серым Рыцарем один. Остальным же суждено закончить свои дни сервиторами, сервами ордена или, что более вероятно, именами в архивах Поражения.
И все же среди нас оказались двое сыновей из одной яйцеклетки. Шансы на подобное были микроскопически малы, почти смехотворны.
В Малхадииле мало что свидетельствовало о его пятилетней службе рыцарем крепости-монастыря. Подобного нельзя было сказать о Сотисе. Буквально заново сшитая вместо лица маска носила следы всех былых сражений. Черты еще напоминали братские, но их нужно было различить сквозь мешанину бионики, аугментики, нарощенной плоти и синтетической кожи. Большую часть зубов заменяли металлические штифты, торчащие из десен, левая сторона рта была слишком сильно растянута, из-за чего казалось, что воин постоянно ухмыляется.
Мы нашли Сотиса пребывающим в благоговейной медитации в центре крошечного помещения. Покрытое шрамами лицо смягчилось, он прекратил речитатив, но с колен не поднялся.
— Что-то не так? — спросил он.
Я кивнул на Аннику.
— Я хотела переговорить со всеми вами, — сказала она. — Я получила призыв с кодом «Регалия», и мне требуются охотники из вашего ордена.
— Рыцари, — одновременно поправили мы ее.
—
Она медленно выдохнула, и вновь это прозвучало почти как рык.
— Вы меня поняли.
Сотис никогда не улыбался, поскольку его шрамы не позволяли этого. Тем не менее в его глазах вспыхнуло веселье.
— Я заинтригован. Что за задание?
Анника неохотно проворчала:
— Я вам не скажу, пока не получу согласия.
— Это такая шутка? — Сотис взглянул на меня. Его глаза еще были настоящими — только они и уцелели.
— Нет, — сказал я. — Она надеется, что мы поможем ей убедить Галео остаться с ней.
Сотис поднялся, сочленения доспеха ответили низким рычанием.
— Инквизитор?
Она лишь кивнула:
— Твой брат Гиперион говорит правду.
Рубцы на щеках Сотиса натянулись, улыбки по-прежнему не получилось, но оскал впечатлял.
— Отлично. Но сначала разыщем Думенидона.
Он упражнялся, что никого из нас не удивило. Он даже не удосужился снять шлем.
Деактивированный клинок в его руках выглядел размытым синим пятном и пел, рассекая воздух. Признаюсь, мне всегда доставляло удовольствие наблюдать за движениями Думенидона. Никто из нас не мог превзойти его во владении мечом; каждый взмах и выпад он проводил с плавным совершенством. Не многие воины, даже в нашем ордене, обладали столь же безупречным контролем над клинком. Он лично обучал Сотиса, но даже тот не приблизился к мастерству Думенидона.
В человеческой литературе существовало клише, будто оружие воина является продолжением его тела. Подобная фраза, пусть и банальная, но худо-бедно соответствовала реальности. Его владение клинком было не просто трансчеловеческим, оно было совершенным. Я не видел, чтобы он допустил хотя бы одну ошибку. Ни разу.
За последний год мне лишь пару раз удалось победить его в спарринге, хотя я обладал преимуществом, которым в ордене не мог похвастаться почти никто. Я не использовал клинок.
Думенидон закончил кружиться перед нами, последним завершающим движением задвинув меч в ножны. Даже остановившись, он являл собой образец изящества. К своему стыду, я завидовал его мастерству.
— Братья, — поприветствовал он нас. Бесстрастно-синие глазные линзы поочередно оглядели каждого. — Инквизитор?
Анника шагнула вперед.
— Я должна кое о чем у вас спросить.
Керамитовая маска шлема чуть склонилась.
— Слушаю.
Вскоре мы стояли перед Галео.
Стратегиум «Карабелы» представлял собой чистый зал, напоминавший в равной степени молитвенную комнату и обычный мостик военного корабля. У пультов управления стояли жаровни с пылающими углями, источаемые ими густые воскурения поглощались системами воздушной фильтрации для очистки и перегонки. Стены были задрапированы свитками — некоторые из них начертаны моей рукой, другие — моими предшественниками. С расписанного фресками потолка свисало девять знамен, каждое олицетворяло великую победу, достойную включения в монастырский зал Доблести, одержанную с тех пор, как юстикар Кастиан основал отделение десять тысяч лет назад.