Дар Императора
Шрифт:
«Так и будет», — она замолчала. Я чувствовал, что она хочет что-то добавить. Ей хотелось извиниться за то, что гнев взял верх над ней, и за то, что она послала нас на верную смерть, но слово «прости» было слишком чуждым для инквизитора. — «Гиперион?»
+ Госпожа? +
«Хилья ках ухтганьен мев тарвахеттан».
Мой смех разнесся по воксу. Встреть свой конец с отвагой. Фенрисийская поэзия во всей своей непритязательной красоте.
— В чем дело? — спросил Малхадиил. — Что смешного?
— Ничего, брат, — ответил я. + Инквизитор? +
«Да?»
+
Я ощутил, как по связывающим нас узам прошло ее веселье.
«Я предпочитаю фенрисийское выражение».
— «Карабела» уходит, — провоксировал я собратьям. В лишенном воздуха переходе мигали сирены. Малхадиил впереди меня оттолкнулся от наклонной стены и залетел в боковой коридор.
— Я не собираюсь здесь умирать, — сказал он. — Я не умру, не увидев Марса.
Палуба под нами резко содрогнулась и накренилась, когда военный корабль изверг в космос свои внутренности. Я услышал, как Малхадиил прошептал что-то о полях Геллера и безумии демона, поразившего машинный дух. Его голос дрожал от отвращения и удивления.
«Произошел выброс силовых ядер», — отправила мне Анника.
+ Знаю. Мы почувствовали. Вы ушли? +
«Ушли. Никогда не видела активного варп-ядра посреди космоса. Только не без систем отказоустойчивости и сдерживающих полей».
Я тоже, и в архивах это описывалось довольно сухо и поверхностно.
+ Расскажите, что вы видите. +
Какое-то время она молчала.
«Колдовские молнии. Трубы плазменного двигателя. Они собираются… Гиперион? Ты почувствовал?»
Как я мог не почувствовать? Я почувствовал, как рот наполнился слюной, каждая мышца моего тела напряглась и расслабилась по собственной воле. Не в состоянии сосредоточиться, я ощутил, что столкнулся со стеной.
«Оно уничтожено, — произнесла она. — Его больше нет».
Галео, страдавший не меньше моего, оттянул меня и повернул лицом к коридору.
+ Варп-разлом, + отправил он, его безмолвный голос был напряжен от боли. + Болезненный. +
«Гиперион?»
Я не мог различить их голоса в своей голове — ни юстикара, ни инквизитора, среди сотен новых голосов, которые кричали, вопили и взывали. Какое бы зло ни таилось по ту сторону разлома, оно было могучим.
В этот момент нас настигла ударная волна. То, что осталось от некогда величественного корпуса «Морозорожденного», задрожало. Мы встали на пол, мгновенно закрепив подошвы и присев, чтобы переждать бурю.
— Я начинаю жалеть, — провоксировал Сотис, — что мы вообще отправились с Анникой после Хета.
Зала варп-ядра более не существовало. Вся его дальняя часть выходила в пустоту, открывая окутанный туманом вид на космос. Все стены и оборудование, которые я видел во время ниспослания, — все исчезло, извергнутое в пустоту. Там, где прежде располагались силовые генераторы и ядра термоядерного синтеза, закрепленные в гигантских разъемах, остались только борозды и обожженный металл. «Морозорожденный» уже никогда не сможет двигаться. Он изверг жизненно необходимый генератор сквозь десяток палуб и сломал собственный позвоночник лишь затем, чтобы сделать последний вопль чуть более громким.
Ему это вполне удалось. Этот последний вопль оставил рану в ткани реальности. Будь «Карабела» ближе, она наверняка бы оказалась в зоне взрыва, и ее собственное чувствительное варп-ядро наверняка погибло бы вместе с ядром «Морозорожденного».
Мы наблюдали за тем, как в пыли туманности медленно тонет искореженная черная машина. Не более чем в трех тысячах метрах дыра в космосе изливала потоки грязи. Из разлома вырывались голоса — человеческие, чужацкие и иные — все кричали на языках, которые казались мучительно знакомыми. Слово здесь, значение там. Я знал, что смогу понять их, если сосредоточусь.
+ Не надо. +
Я взглянул на Галео. Он покачал головой.
+ Не надо, + повторил он. + Даже не пытайся. +
Дыра в рассеченном космосе смотрела прямо на нас, будто фиолетовый змеиный глаз с извивающимся белым зрачком. Я чувствовал, как оттуда на нас взирает злоба нечеловеческого разума.
Думенидон напрягся первым.
— Я вижу их, — тихо сказал он.
Они летели на крыльях цвета освежеванной плоти, их кожа была такой же болезненно красной. Даже на таком расстоянии я видел тянущиеся к нам когти. Сотни. Одни слабые. Другие сильные. Некоторых я узнал по архивам и изображениям на Аркус Демоника, и многих, еще никогда не виденных воочию.
+ Сосредоточьтесь на эгиде, + приказал Галео. + Поддерживайте ее всеми доступными силами. Они разобьются о нас, словно волна о скалы. Очень многие из них всего лишь слабые и бесхребетные существа, которые расхрабрились, впервые вкусив материальной вселенной. Мы изгоним их без особых усилий. Приготовьтесь, братья. +
Как один, мы подняли оружие. Галео и Думенидон сжали мечи двуручным защитным хватом. Малхадиил стоял совершенно неподвижно, скрестив фальчионы у самых рукоятей. Сотис ударил мечами, высекая из лезвий искры, когда их сопротивляющиеся энергетические поля столкнулись друг с другом. Я медленно раскручивал посох, постепенно превращая его в сплошной круг силы. Он полыхнул светом, когда под действие преломляющей ауры попали крупные частички пыли.
+ И последнее. Близнецы? +
— Да, юстикар, — одновременно отозвались они.
+ Кастиан не закончит вот так, только не этой ночью. Сотис, я пережил резню на Аянте не для того, чтобы позволить истории отделения оборваться здесь. Малхадиил, ты увидишь Марс. Клянусь своей жизнью. +
— Я не сомневаюсь в этом, юстикар, — ответил Малхадиил. Я ощутил его улыбку, хотя и не увидел ее.
Я продолжал смотреть на расширяющийся разлом и на зло, которое из него изливалось. Гигантская тень, более походившая на мифологического демона, чем на человека, вырвалась из объятий рождающегося кошмара. Существо когтями проложило путь из пылающей утробы варпа и выпало, шипя и дымясь, в холодный вакуум. Оно тут же направилось к нам, по пути безжалостно расправляясь с более слабыми сородичами.