Дар любви

Картленд Барбара

Евгения должна была присутствовать и исполнять обязанности хозяйки. Она наливала чай, предлагала сэндвичи, слабо улыбалась и вежливо выслушивала болтовню леди Уоллинг.

Как она ни старалась, но с каждым визитом леди Уоллинг раздражала ее все больше. Вскоре она стала подозревать, что леди Уоллинг в курсе их отношений с маркизом.

— Ходят слухи, что у вас нет никакой жены, милорд, — сказала она однажды за чашкой чая, невинно хлопая глазами. — Вы действительно прячете ее ото всех. В обществе подумают, что вы ее стыдитесь!

—

Пусть думают, что им заблагорассудится, — пожал плечами маркиз. — Мы с женой не питаем интереса к светской жизни.

— Тогда мне особенно льстит, что вы принимаете меня в своем семейном кругу, милорд. Я этому очень рада, потому что уже привыкла наслаждаться вашим гостеприимством, выезжая на прогулки верхом.

Евгения не могла больше сдерживаться.

— Да вы, леди Уоллинг, кажется, привыкли считать нас настоящей чайной лавкой.

Маркиз вдруг замер в своем кресле, а леди Уоллинг заметно оскорбилась.

— Может, я и не самый желанный гость для вас, миледи, — прошипела она, — но в других домах меня принимают с удовольствием.

Евгения покраснела. Может, леди Уоллинг всего лишь имела в виду, что она действительно желанный гость в других домах округи. А может, давала понять Евгении, что ее посещения Бакбери желанны прежде всего для маркиза и не столь важно, что при этом думает его жена.

Подозрения Евгении по поводу леди Уоллинг ежедневно подогревала Бриджит, которая не упускала возможности подчеркнуть, что гостья слишком зачастила в их дом.

В тот самый день, когда Евгения, взволнованная состоявшимся в гостиной разговором, вернулась в свою комнату, Бриджит посмотрела на хозяйку таким взглядом, каким повар оценивает, достаточно ли курица жирна, чтобы ее зарезать.

— С вами все в порядке, миледи? — осторожно спросила она.

— Нет. Не в порядке. Этот дом становится для меня тюрьмой! Как бы я хотела отсюда вырваться!

Бриджит глубоко вздохнула.

— Почему бы нам с вами не прокатиться в «Парагон», миледи? — неожиданно предложила она. — Вам всегда было там хорошо и спокойно.

— «Парагон»? — равнодушно повторила Евгения. — Хорошо. Почему бы и нет? Там всегда было просто божественно.

— Конечно, божественно, миледи. Отдохните, пока я соберу все необходимое...

Евгения подняла голову.

— Необходимое?

— Немного еды, если мы вдруг проголодаемся, фонарь, если вдруг задержимся и придется ехать назад в темноте. И мне нужно сказать... чтобы запрягли двуколку.

— Да, — подумав, согласилась Евгения, — займись всем этим, Бриджит, и поедем. Я уверена, мне действительно станет лучше в «Парагоне».

Спустя полчаса они вдвоем отправились в путь.

Странно, но у Евгении действительно резко улучшилось настроение, когда вдали показался «Парагон». Конечно, дом выглядел слегка заброшенным — он был закрыт, пока мать путешествовала. Но он по-прежнему олицетворял самые счастливые моменты в ее жизни.

К удивлению Евгении, ключа на привычном месте под

камнем не оказалось. Должно быть, мать так спешила с отъездом, что забыла положить его в условленное место.

— Заходите, — предложила ей Бриджит, — я пока привяжу двуколку.

Окна дома были прикрыты ставнями, мебель внутри — чехлами. И все же в полутьме гостиной Евгения почувствовала, что здесь что-то неладно. В комнате было не настолько холодно, как должно было быть, учитывая время года и то, что здесь никто не живет. У девушки возникло ощущение, что здесь кто-то тайно поселился.

— Цветочек мой!

Евгения резко обернулась на этот до боли знакомый голос.

— Грэгор!

Художник — а это действительно был он — бросился к ее ногам.

— Да, — воскликнул он, — это и правда я, Грэгор Бродоски, который любит вас, мое маленькое сокровище, до безумия. Мое сердце запело в груди, когда я увидел вас здесь.

Евгения переводила потрясенный взгляд с Грэгора на Бриджит, которая, улыбаясь, появилась в дверях.

— Но что... что вы здесь делаете? И почему вы решили признаться в своих чувствах только теперь?

— Как я мог признаться раньше? — простонал он. — Что вы мне писали? Ничего. Что вы мне говорили? Ничего! Вы читали мои письма, совали их куда-то — и все! Я был уверен, что вы любите маркиза. Но теперь я знаю, что вы несчастны. Вы несчастны, потому что любите меня! Теперь я в этом уверен. А поскольку я уверен, я могу ПОТРЕБОВАТЬ, чтобы вы оставили его и уехали со мной!

— Я не могу, — пролепетала Евгения в растерянности. — Я вышла за него замуж!

— Но, цветочек мой, ведь брачные отношения не осуществляются! — прорычал Грэгор.

Евгения ахнула и укоризненно посмотрела на Бриджит.

— Мне пришлось рассказать ему, миледи! — выпалила Бриджит. — Иначе он никогда не осмелился бы приехать за вами! Понимаете, если ваш брак не подтвержден брачными отношениями, вы можете его аннулировать.

— Правда, могу? — Евгения схватилась за голову.

— Да! Едемте со мной, сегодня, сейчас! — настаивал Грэгор. — Мы сбежим в Европу и начнем там новую жизнь. Когда ваш брак будет аннулирован, мы сможем пожениться.

У Евгении закружилась голова. Ей предлагают страсть — страсть и приключения. Это то, о чем она мечтала. И все же, нахмурившись, она задумалась, не в силах решиться.

— Но я не могу так... так низко поступить с маркизом.

Грэгор и Бриджит переглянулись.

— Почему? — требовательно спросила Бриджит. — Если он относится к вам настолько низко, что принимает свою любовницу прямо под самым вашим носом!

Евгения зажмурилась и сделала шаг назад.

— Леди Уоллинг?

— Именно! — Бриджит с триумфом посмотрела на хозяйку. — Их связь длится дольше, чем вы думаете. Так что решайтесь, миледи. Я буду вашей компаньонкой до тех пор, пока... вы не станете свободной и не выйдете замуж за Грэгора. Я позабочусь о вас, можете не беспокоиться.