Дар огня
Шрифт:
– Подожди, я же тебе все объяснил! Ты будешь новым Сивардом, Генри. Это огромная честь, и, раз Барс тебя выбрал, ты должен идти.
– С чего? Это все как-то глупо.
– Спасти свою землю от убожества и разрушения – глупо? Что ты за парень такой! – Тис ударил себя по коленям. – Да любой в твоем возрасте мечтает совершить подвиг, тебе этот подвиг на блюдечке приносят, и ты отказываешься? Отличного героя Барс выбрал! Я начинаю думать: может, он тоже за эти триста лет с ума сошел? А ну стой, куда пошел? Сядь обратно. Сам знаешь – от меня не сбежишь.
Генри крепче сжал
– Тебе кажется, что у тебя угрожающий вид? Позволь разочаровать, дитя мое, – ты один из наименее страшных людей, каких я встречал за свою долгую жизнь. И знаешь что? – Тис шагнул ближе. – В глубине души ты не хочешь отсюда уходить. Я все уже понял: с тобой случилось что-то плохое, и после этого ты боишься людей. Но все дело в том, что на самом деле они тебе нравятся.
– Неправда.
– Правда, Генри. А теперь сядь на эту уродливую, криво сколоченную скамейку. Вот раньше были скамейки! – Тис зевнул, голос его стал совсем смазанным, сонным. – Мы будем тут сидеть, пока ты не согласишься идти в поход.
– Я не соглашусь, – огрызнулся Генри, но Тис посмотрел на него так, что он сел.
– Люди в среднем живут по семьдесят лет, а волшебники дотягивают и до тысячи. Кажется, я знаю, кто сдастся первым.
Генри отвернулся от старика и уставился на беспокойную, ни на секунду не останавливающуюся толпу. Хуже всего было то, что старик был прав: ему тут нравилось. Но почему тот никак не может объяснить, чего ему на самом деле надо? Генри повернулся, чтобы спросить еще раз, и понял, что старик спит, прислонившись затылком к стене.
Может, разбудить и послушать его странную историю еще раз? Но скоро закат, отец будет ждать его с охоты. Если он успеет уйти достаточно далеко, старик, может, его и не найдет. На секунду Генри почувствовал острую, непонятную грусть и, чтобы не думать о ней, встал и, засунув руки в карманы, пошел прочь.
Глава 2
Человек с железным лицом
Пять минут спустя Генри стоял посреди площади, вертя головой, как сова, высматривающая мышь. Оказалось, сюда ведет далеко не одна улица, их много – и по какой ему идти, чтобы попасть домой? Все одинаковые. Люди толкали его на ходу, и он никак не мог сосредоточиться, к тому же ему по-прежнему казалось, что за ним наблюдают, но, сколько он ни оглядывался, человека в железной маске больше не видел.
– …Не нужны нам тут посланники! Пожалуйста, мистер Прайд, как доброго человека вас прошу – не надо вызывать! – сказал один прохожий другому.
Генри замер: у обоих прохожих правая рука была на перевязи.
– Я же отличное решение предлагаю! – продолжал толстяк в маске кабана. – Мы просто всей деревней соберемся и убьем его, а вы уедете отсюда и сделаете вид, что не приезжали. Если посланников вызовете, вы подумайте, какой удар для доброго имени нашей деревни! Нас на все королевство ославят!
Генри пошел за ними, стараясь держаться у толстяка за плечом. Это как на охоте: когда видишь дичь, больше ни на что отвлекаться нельзя.
– Никто никого убивать не будет, – сердито сказал кудрявый человек в маске оленя. – Его надо отвезти во дворец. Как вы не понимаете – даже если он и есть тот самый, нельзя же убивать только за это! Он ведь никому зла не сделал, к тому же он единственный человек в королевстве, у которого, по непонятной пока причине, есть дар – пусть плохой, но…
– Да он же взбесился! Он нас чуть не убил!
– О нет. Слушайте, я уже говорил: раны чистые, аккуратные, даже крови было мало. Стрела не попала ни в мышцы, ни в кость, вошла неглубоко. И главное: у нас обоих раны совершенно одинаковые. Вы понимаете, что это значит?
– Что он бешеная зверюга, которая за три секунды чуть не прикончила сразу двоих?
– Нет. То, что он отличный стрелок. Если б он хотел нас убить, он бы убил. Я мог поговорить с ним, все выяснить по-человечески, а повел себя, как последний болван, и упустил шанс. Надо было слушать Джетта.
Толстяк неспокойно, натянуто рассмеялся:
– Это кто? Грязное, хромое отродье, которое требует с меня три медяка за ущерб, нанесенный его полудохлой кляче?
– Слушайте. – Кудрявый остановился так резко, что Генри едва не влетел в него, но вовремя сделал вид, что разглядывает какой-то прилавок. Оказалось, спрятаться в толпе куда легче, чем он думал. – Я знаю, что вы попрятали почтовых птиц со всей деревни.
– Не нужны нам тут посланники, – вкрадчивым, будто размякшим голосом сказал толстяк. – Вы чего, не понимаете? Мы десять лет от королевского совета скрывали, что этот нелюдь тут обитает. Они наверняка меня за это с поста старейшины сместят. Давайте так сделаем: я вам дам пять фунтов лучшей оленины, а вы уедете и забудете про нас.
– Да вы что?
– Десять фунтов.
– Как вам такое в голову пришло?
– Понимаю. Пятнадцать.
– Послушайте, Йенс, я не отступлюсь.
– Ясно. Простите. Двадцать пять фунтов и шапку из северной лисы.
– Да наплевать мне на вашу оленину! – рявкнул кудрявый так, что люди вокруг начали оборачиваться. – Мне надо найти юношу и камни! Где, кстати, ваш племянник, которого вы послали за ларцом с камнями?
– Господин посланник, малец говорит, пока он прибежал, там уже не было никакого ларца. Точно вам говорю: ваш ящичек или рыжий калека к рукам прибрал, или нелюдь.
Кудрявый еле слышно застонал:
– Говорил же он мне – держать камни крепче! Какой же я идиот. Так, я в последний раз спрашиваю: вы мне дадите почтовых птиц, чтобы вызвать отряд?
– Нет, господин посланник. И лучше б вам согласиться на оленину, честное слово. – Теперь толстяк говорил совсем тихо, Генри едва различал слова. – Вы ведь далеко на севере, и совсем один, а нас – целая деревня. Нам надо, чтобы все шито-крыто было, понимаете? Мы все вместе соберемся завтра утром и прикончим нелюдя, и папаша его ничего нам не сделает! Парень сам нарушил условия сделки, напал на людей. Сейчас зима, тело мы спрячем, и даже если вы потом вызовете своих, никто в вашу историю не поверит. А до этого, мой вам совет: веселитесь, наслаждайтесь праздником и не думайте об этой истории.