Дар сгоревшего бога
Шрифт:
Тилар подошел ближе к капитану и коротышке, и в его голосе зазвучала сталь:
— Вы сказали, что корабль ваш создан, чтобы летать! Так пусть летит! Перекройте Милость. Пользуйтесь, пока возможно, только ветром. Пусть думают, что нам конец — Милости не осталось!
Глаза капитана озарились пониманием.
— Безумие…
— Пролетите сколько сможете.
Хорас кивнул. И принялся вдвоем с коротышкой спешно закручивать рукоятки и перекрывать клапаны. Кипение в слюдяных трубках стало ослабевать.
— Капитан! —
— Нос вверх! — скомандовал тот. — Правь на юг против ветра!
Кипение прекратилось, только дымок еще поднимался над трубками. Капитан приказал коротышке:
— Держи механику наготове. Заряженной и горячей. Жди знака.
И вернулся вместе с Тиларом обратно к поручню. Нос корабля пошел вниз. Кормчий отчаянно старался поднять его, направить против ветра. На миг это удалось, и судно начало взлетать, а не падать. Но борьба была безнадежной.
Они нырнули снова.
Тилар перегнулся через поручень. Земля приближалась, шары, которые кружил ураган, росли. Их голубое свечение становилось ярче, наливалось силой.
Вскоре флиппер вошел в круг света, шары затрепетали, потревоженные поднятой им воздушной волной. Озаренные мертвенным холодным сиянием, понеслись под днищем судна холмы.
Не безлюдные.
Их заполоняло огромное войско.
— Духи ветра, — сказал, всмотревшись, Хорас.
Над землей и впрямь кружились по спирали тонкие, длинные фигуры — мужчины и женщины, порожденные алхимией, как земляные великаны и вальд-следопыты, только воздушной.
Но Тилар даже с такой высоты разглядел, что тела их имеют неестественные формы. Вспомнил крылатую тварь, которая напала на его отряд в Чризмферри. Она выглядела точно так же. Эти духи ветра были превращены темной Милостью в зверей.
— Уподобленные, — произнес Тилар.
Крик кормчего отвлек их от созерцания духов. Холмы росли на глазах. Капитан напрягся.
— Готовсь! — крикнул он.
Еще мгновение… земля устремилась навстречу…
— Давай!
Коротышка рванул рычаг. Высвобожденная кипящая алхимия хлынула в механизмы. Те окутались облаком пара.
Кормчий, пытаясь держать круто к ветру, тянул за рычаги управления так, словно надеялся развернуть корабль силой собственных мышц. Но тут на помощь ему пришла иная сила.
Механизмы напитались Милостью.
В трубках забурлили алхимические составы.
Хорас кинулся помогать коротышке. Тилар остался на посту у поручня.
Холмы все приближались, метель густела, готовая принять киль корабля в свои объятия. Осталось позади войско духов вместе со светящими шарами.
Внизу кружил только снег.
Медленно… очень медленно нос поднялся на один уровень с килем. Судно понеслось над вершинами на высоте не более человеческого роста. Потом рванулось вверх. Противники, захваченные врасплох, не успели пустить в ход темную Милость. Воздух в алхимических
Корабль стремительно взмыл в небеса. Земля исчезла из виду, утонув в снежном круговороте.
В одно мгновение они пробили тучи и вылетели, подобно стреле, в свободное от ветра и снега пространство. Вокруг раскинулся пронизанный лунным и звездным светом мир серебристых сумерек.
— Мы вырвались, — сказал капитан Хорас таким тоном, словно сам себе не верил.
— Вырвались, — пробормотал Тилар.
Он повернулся к выходу, но взору его предстала не дверь, ведущая из кабины управления наружу. А войско духов… башни цитадели, осажденные ураганом.
Две женщины.
Но как бы он за них ни боялся, выбора у него не было. Он действовал по велению долга.
Небо на востоке розовело, возвещая рассвет. Новый день.
— Держите на север, — приказал Тилар капитану.
— Да, сир.
Флиппер повернул в сторону моря. Остановку они собирались сделать у Разбитого рифа. Отмыть судно, запастись алхимией. Разослать во всех направлениях воронов. Первая земля должна объединить свои силы. Хотя Тилар знал, что это не его война.
Небеса светлели, вселенная вращалась, безразличная к делам людей и богов.
Еще один день.
Вот и все, на что может рассчитывать человек.
Один день — чтобы попытаться что-то изменить.
Тилар посмотрел на юг. Сбежать ему удалось, но это лишь маленькая победа. Впереди — Сэйш Мэл и окраинные земли. Где ждут новые сражения.
Душу, однако, томило непонятное беспокойство.
Словно он о чем-то забыл.
Она сидела в каменном кресле, глубоко под Ташижаном. По руке с выступающими венами полз паук, бледное, бесцветное создание — как все, что произрастает во тьме. Лапки его вдруг подогнулись, тельце скукожилось. Соскользнуло с руки наземь.
Мирра не шелохнулась.
Лишь некоторое время спустя губы ее дрогнули в слабой улыбке. Старуха медленно поднялась на ноги.
— Значит, из нашей ловушки он выскользнул, — сказала она темноте, что окружала ее со всех сторон. Свет исходил только от сиденья, образованного наплывами вулканического текучего камня. Гнилостное, синеватое свечение. Мирра, прислушиваясь к шепоту своих хозяев из наэфира, провела пальцем по подлокотнику.
— Не беда. Зато Ташижан падет быстрее.
Она двинулась туда, где голубоватый свет смыкался с мраком. Близ этой грани старуху поджидало ее творение — последнее, наиболее совершенное. Двенадцать прочих, которым предстояло ему служить, держались позади.
— Перрил, — тихо позвала она.
Он не ответил. Глаза смотрели в никуда.
— Ты знаешь, что должен сделать, — сказала Мирра.
В знак понимания он поднял меч. Шагнул назад, во тьму. Очертания бледного лица начали таять, словно он погружался в черную воду.