Дара. Наследие волчицы
Шрифт:
Рина ведет меня в комнату, которая похожа на больничную палату.
Здесь есть врач, кресло для родов, даже устройство для искусственного дыхания.
– Откуда это все?
– Для тебя и твоих малышей. Потом я все расскажу.
Мне хочется поспорить, но я ощущаю, как мои тазовые кости буквально раздвигаются с каждой секундой, как один из детей опускается все ниже.
– Боже… я сейчас…
Мне становится страшно. Поэтому все разговоры мы оставляем на потом.
В «палату» входит Сиара, и я тут же пугаюсь.
– Я не знаю
– Девочка, - ее голос странно успокаивающе звучит, и я понимаю, что, скорее всего, те самые лучины зажженные повлияли на меня, а может быть, что-то в растворе капельницы, который медленно вливается в мою вену. – Я не враг. Я здесь защитить. Думай о своем потомстве, а не обо мне.
Дальше шли схватки и роды.
Час или два, я не уверена в своих подсчетах. Но стоило родиться Гектору, а за ним Алесии время и все вокруг перестало иметь значение.
– Мои дети…
Со слезами на глазах я наблюдала за их первым вдохом и криком. Врач поднесла мне сына и приложила к груди, затем дочь и мой мир требовал только одного – мою пару.
Мне был нужен мой истинный, мой любимый и единственный. Он должен был увидеть наших детей.
Я медленно погрузилась в потемки сознания, но наткнулась на стену. Прочную. Такую, что не пройти никак.
«Не стоит, Дара… Ты навлечешь беду», - услышала голос в голове и тут же вынырнула наружу.
– Что ты сделала? Как проникла в мою голову.
– Ох, Дара. Ты не представляешь, как опасно там, снаружи. Оставайся здесь. Твой муж знает, что делать. И когда придет время, вы встретитесь.
– Ты не посмеешь держать нас тут. Я уеду, как только приду в себя, а ты знаешь, что это максимум час.
– Знаю. Но когда услышишь маленькую правду, под землю решишь спрятать своего сына, да и дочь тоже.
После ее слов я замолчала.
Что, если она права? Что если тот факт, что она ведьма и обладает такой информацией, то это значит что-то другое, нежели кажется мне. Что, если тут безопасно?
Да и сестра… Разве стала бы она, оставаться здесь, если бы знала, что ей и ее сыну грозит опасность. Еще и Коби… Боже, что вообще происходит?
Путаница в голове и недавние роды исчерпали мои силы, но сомкнуть глаза я не могу. Я просто не имею на это право.
Что бы ни говорили мне все они, я буду в безопасности только рядом с мужем. Я смогу ощутить себя именно так, только рядом с Аланом.
Когда врач снова забрала моих детей и стала их вытирать, и что-то там еще делать я не сводила своих глаз с ее рук. Не позволяла даже на секунду отвлечься.
– Совсем недавно мой Калеб был таким же маленьким, - произнесла с улыбкой Сорина.
– Не могу поверить, что ты стала матерью, а отец твоего ребенка Коби.
– Все не так просто, Дара.
– Верю.
Когда спустя время я с моими малышами оказываюсь в большой комнате. Я укладываю детей рядом с собой, чтобы… Боже… чтобы просто ощущать их. Дышать ими. Иметь возможность прикасаться.
Они такие маленькие. Они такие замечательные. Я знаю, что очень скоро они станут быстро расти, особенно сын, но этот момент, это мгновение только наше.
Мы лежим втроем на кровати, и мне ужасно жаль, что Алан не застал момент их рождения, момент их первого в жизни звука. По щекам катятся слезы, но изменить ничего я не могу. Я просто сохраняю в памяти все это, чтобы он мог увидеть все через мои мысли.
Рина входит к нам спустя время. За окно вечер. Я не знаю, что с моим мужем, кланом. Что там вообще происходит. Коби и Сиары я не видела больше. Хотя врач, все еще тут.
– Могу я…
– Входи.
– Тебе идет материнство. Калеб уснул, у меня есть время поговорить, если ты…
– Готова. Я хочу услышать все. С самого начала. Я хочу знать, что произошло больше года назад.
– Хорошо, - она садится в кресло, и повернув голову к окну, начинает свой длинный рассказ.
Глава 20
Сорина
Когда мне исполнялось восемнадцать, я услышала разговор родителей. Мама плакала и изливала душу отцу. Она говорила о том, как любила своего ребенка, который умер. Но также она рада, что нашла меня в ту злополучную ночь. Дело в том, что, если бы я искала ответы на вопросы типа: «Почему мои родители меня не любят?», я бы пошла и предъявила счет. Это все объясняло.
Но дело в том, что я купалась в их любви всю свою жизнь. Я не могла быть им неблагодарной за то, что, теперь зная правду и проанализировав нашу семью, я бы ни за что не догадалась, что я неродная дочь. Они не выделяли ни одну из нас.
Ровно пополам. Всегда и во всем.
Ни обид, ни претензий. Я просто… просто смирилась с правдой и не стала зацикливаться на этой информации. К тому же мне не хотелось ничего менять. Они не сказали мне правды, значит, на это была причина.
В ночь, когда на нас с Дарой напали враги, я услышала главное. Им нужна была старшая из двух дочерей. Никто не мог знать, что я ею не являюсь. Но им об этом сказать я не могла.
Дарина была моей любимой сестрой. Малышкой, которую я оберегала от всего на свете и не представляла даже в голове, что ей могут причинить боль.
Нас опоил друг. Который был вхож в наш дом. Не знаю, что ему пообещали за это, но я ни за что не догадалась бы, что в тот день он пришел не просто так.
Голова была затуманена настолько, что я до сих пор не могу вспомнить все лица, которые участвовали в том ужасе.
Моей главной задачей было – защищать сестру. Но это не говорило о том, что с ней не сделают вообще ничего. Выбирая между смертью и лишением зверя, я выбрала, как мне казалось, меньшее из зол. Хотя кто-то мог бы со мной не согласиться. Мы волки. Лишиться души больно и мерзко… Это тоже смерть, но иного рода.