Dark and Dangerous Love
Шрифт:
– Со сколькими женщинами я по твоему спал за свою жизнь? Подумай о возможных деликатных вещах, Этан. Запомни это пока. Теперь добавь то, что я никогда не подозревал, что ребенок Миры может быть моим. Я даже не знаю, есть ли у меня пример или реальный случай, чтобы показать мою способность иметь детей, да?
– Что?
– Используй мозги.
– Были другие?
– помолчал и выдал гипотезу Этан.
– Да, - Зейн подался вперед и вытащил бутылку виски, который еще недавно запивал злость. Он не стал наливать напиток в стакан, а пил просто из горла, словно молоко.
–
– Мой маленький ковен состоял из Маркуса, Джона и меня, когда я встретил Елену. Когда он возвращался в Рим, мы всегда сопровождали его. Это изменилось, когда родилась Елена
– Почему?
– Потому что она была физическим воплощением Миры. Когда мной завладело любопытство, наши с ней пути пересеклись. Я не полюбил Елену, но когда увидел, то понял, что следовало бы заполучить ее. Для меня она была тенью от Миры, пусть она мне и не нравился, но я любил Миру.
– Итак, ты изнасиловал невинную женщину, потому что она выглядела как твоя умершая любимая?
– Вовсе нет, она была согласна. На самом деле, она соблазнила меня, - Зейн сделал большой глоток.
– Как бы то ни было, мы были как кролики. А когда она забеременела, я понял, что убил Миру по глупости, что она не врала мне, говоря, что ребенок мой. Я думал, что не мог быть отцом, но Елена доказала, что я был не прав.
– И ты уверен, что ребенок твой?
– Конечно. С того момента, как она посмотрела на меня, то влюбилась, и это было ее величайшей ошибкой. Она не стала бы изменять мне, я знал. И когда ребенок был рожден, все сомнения испарились. Сходство между мной и малышом было идеальным.
Медленно на лице Зейна появилась печаль. Этан никогда не слышал о Мире или Елене, но он знал, что Король страдал от такого. Из воспоминаний Зейна Этан практически мог почувствовать его боль. Три тысячи лет одиночества и боли. Ему практически стало жалко Зейна. Практически
– Когда Елена рассказала о ребенке, я был скептично настроен. Я возвращался к тому же умозаключению, что и ты. Потребовалось много убеждений, но тебе детали не нужны. Тебе только надо знать, что Елена умерла, давая жизнь этому ублюдку, - лицо Зейна скривилось.
Король выкинул бутылку, все это пролетело по комнате. Он кричал. Сосуд превратился в тысячи осколков, столкнувшись со стеной.
– Я сказал Елене убить его, но она не послушалась. Я должен был убить его, если бы не думал как ты и не хотел повторять историю.
– Ты потерял любимую, но обрел ребенка. Разве ты не был счастлив? Ты сказал, что никогда не любил Елену, она была просто тенью Милы.
– Миры, - поправил Зейн, и потряс головой.
– Потеря Елены была как потеря Миры дважды. Впрочем, более болезненна.
– Зачем ты рассказываешь мне это?
– ведь он был бы последним человеком на Земле, с которым Зейн поделился бы такой интимной историей.
– Не знаю. Может, из-за алкоголя или просто хотел
– Что насчет других Дворян?
– Я не доверяю им. К тому же они всегда соглашаются со всем, что я говорю, потому что я их Король. Никто не достаточно смел, чтобы вызвать меня. Даже Джон неуверен, споря со мной.
– Может, они бы так не боялись тебе, если бы ты не угрожал им смертью каждые пять минут.
– Может.
– Хочешь сохранить его, да?
– аккуратно спросил Этан.
– Пора тебе вернуться к себе, - сначала он молчал, но потом сказал именно это.
– Этот ребенок может быть твоим путем к искуплению. Это твой ребенок, Зейн!
– Уйди, пока не заставляю, Редферн.
– Она захочет увидеть первый вздох малыша, первый шаг и первое слово!
– Она не выживет, если я сохраню его.
– Ты не знаешь наверняка.
– Не стоит недооценивать мои знания, - Зейн отвернулся, посмотрев на мрачный вид за балконом.
Этан знал, что не мог сказать что-либо еще. Он поднялся с кресла:
– Ты знаешь, не стоит всегда быть злодеем. Просто из-за проклятья не значит, что ты не можешь делать добро. Не убивай ребенка, Зейн.
– Пошел!
– прошипел вампир сквозь зубы.
– Было приятно поговорить, Зейн, - голос Этана был почти добрым.
Зейн услышал, как дверь закрылась, и ждал, пока шаги Этана не отдалились. Он хотя бы был представлен себе. Король всхлипнул.
– Прости, - прошептал он, понимая, что никто не мог услышать его.
– Папочка не хочет делать этого, прости, пожалуйста. Папочка хочет спасти мамочку, он не сможет жить без нее. Прости, малыш. П-пожалуйста, прости папочку, он любит тебя.
========== Часть 138 ==========
Зейн вдохнул холодный зимний воздух. Он прислонился к перилам их общего балкона с Эвелин. Вампир медленно поднял взгляд на серое облачное небо, некоторые облака были грозовыми. Он молчаливо полюбопытствовал, будет ли снег в этом году.
Он видел снег несколько лет назад, и ему хотелось увидеть его еще раз, да побольше. В его мыслях часто возникала картинка дворца, покрытого толстым белоснежным слоем в несколько сантиметров высотой.Он представлял, как Эвелин медленно и аккуратно пройдет сквозь холодные проходы, и ее темные волосы будут контрастировать с белым фоном, окружающим ее. Зейн закрыл глаза и позволил себе пофантазировать.
Он видел, как Эвелин будет смеяться и хихикать, наблюдая за снегом в восхищении. Потом она обернется и улыбнется ему. Ее кожа будет влажной из-за падающего снега, таявшего на горячей плоти. Она будет бледна и идеальна. Глаза Эвелин, о, как прекрасно будут сиять ее голубые глаза от отражающихся от снега лучей. Она была идеальна.
“И она моя”, - улыбнулся Зейн.
Он поднес еще один стакан сильного алкоголя ко рту. На этот раз он поменял выбор от обыденного виски до водки, которая жгла поменьше первого напитка, но намного сильнее действовала. Он потерял счет бутылкам, выпитым за три дня. Должно быть, их было очень много.