Даркут. Великий перелом
Шрифт:
– По их верованиям, душа мужчины только в этом случае попадает в Верхний мир. Поэтому они дерутся по поводу и без повода. Недавно моему мужу пришлось…
– Все-таки, я возьму этот камзол, – сказала женщина пониже.
– Зачем? У тебя уже есть такой. Я тебе обещаю, что ты ни разу не наденешь его.
– Ну он же у меня дома остался. А я могу носить его здесь.
– Да пойми ты, что ты в нем похожа на…
Сквозь песнопения шаманов послышался рык. Неужели каменный лев подошел к горе? В таком случае, ему не позавидуешь. Из него получится отличное жертвоприношение богам. Даркуты с радостью зарежут хищника, не считаясь с потерями.
Покупательницы застыли на месте.
– Совсем, как вчерашний зверь, – прошептала та, что повыше.
– Звучит точно также, – согласилась вторая.
Моджи раскладывал товары из тюков. Поднял голову, посмотрел на женщин.
– Что случилось, почтенные госпожи? Почему вы так напугались?
Женщины переглянулись.
– Ночью мы видели страшное чудище, человека с головой леопарда, – сказала высокая. – Он разорвал двух охранников в клочья.
– И рычал точно также, – добавила вторая.
Моджи усмехнулся.
– Если вы купите мои ткани и одежды, прекрасные госпожи, то самый яростный зверь будет пленен вашей красотой и не посмеет коснуться вас.
Женщины заулыбались и вернулись к спору из-за камзола.
После полудня шаманы прекратили завывания и объявили о начале жертвоприношения. Толпы даркутов полезли на вершину горы. Моджи ушел по делам. Покупатели и вовсе прекратили подходить.
– Сколько стоит рулон шелка? – вдруг спросил мужчина у Эймуры.
Из-под земли вылез, что ли? Девушка была готова поклясться, что он не подходил к прилавку.
– Этот стоит два тинара, – ответила Эймура.
Мужчина кивнул, развернул рулон, пощупал шелк. Низкого роста, стройный, облачен в шкуры овцебыка, как даркуты. На голове шапка из серого кроличьего меха, за спиной потертый мешок, на поясе рог для кобыльего молока. Найдутся ли деньги на шелк у подобного проходимца?
– Будете брать? – спросила Эймура.
Вдобавок она заметила, что незнакомец чуточку покачивался на месте. Хмельной, что ли?
– Конечно, буду, – кивнул мужчина. – Я, может, всю ночь не спал сегодня, ждал, когда смогу купить ваши шелка.
Выудил из-за пояса монеты, кинул Эймуре. Девушка осмотрела деньги, попробовала на зуб. И впрямь, золотые.
– Я сейчас иду смотреть бизонов, – сказал покупатель. – Поэтому оставлю шелк у вас. Принесите его вечером. Вы найдете меня у Аспар-тархана.
– Хорошо, – кивнула Эймура. – А кого спросить?
– Спросите человека с самыми большими зубами. Или с самым прожорливым брюхом, – улыбнулся мужчина.
Достал рог, отпил. Вытер рот, добавил:
– Спросите Амрака.
Эймура на мгновение отвернулась, чтобы отложить шелк. А когда глянула обратно, мужчина исчез. Как будто и не было.
***
Вечером, в час акшам, Эймура шла с рулонами шелка по окрестностям горы Тэйанг-каан. Даркуты закололи множество бизонов и овцебыков, и принесли их в жертву богам. Отрубленные головы и шкуры животных они повесили на сучья деревьев, а кровью полили корни. Кровь стекала в ручейки у подножия горы, и от этого вода покраснела. Деревья считались священными, их нельзя ломать или рубить.
Туши жертвенных животных даркуты жарили для ритуального пира. Эймура шла в темноте, а на склонах и у подножия горы горели тысячи костров, и вкусно пахло жареным мясом.
После окончания ритуального жертвоприношения жены знатных даркутов десятками пришли к торговой палатке. Скупили почти все ткани и наряды. Моджи пришлось распаковывать тюки с товарами, что предназначались для рынка в княжестве Сабиров на севере, потому что даркуты, не торгуясь, брали все втридорога. Всех помощников купец разослал с поручениями. Поэтому Эймуре самой пришлось нести шелк странному мужчине.
Моджи заставил ее одеться в пурпурное платье, и объяснил:
– Если будут спрашивать, где взяла такой наряд, отправляй всех ко мне.
Всюду у костров опьяневшие от арахи даркуты пели песни. Многие сражались, звеня короткими саблями. Проигравший падал на землю, разбрызгивая кровь из ран.
Несколько раз даркуты останавливали девушку. К счастью, Моджи дал ей серебряную пластинку с изображением пещерного леопарда.
– Это знак ябгу, одного из высокопоставленных сановников Линх-каана, – сказал купец. – Просто покажи, и тебя никто не посмеет тронуть.
Купец не солгал. При виде оскаленной пасти леопарда трезвели самые отчаянные пьяницы. Эймура беспрепятственно шла по священной земле.
Стоянка Аспар-тархана находилась поодаль от основного скопища даркутов. Эймура выбралась из крикливого лагеря, пошла по темной степи. Костры и шумные даркуты остались сзади. Пик горы темным силуэтом чернел сбоку, над ним тонким полумесяцем светила луна Малу. В Терай ее называли богиней плодородия. Под ногами шуршала трава. Свистел легкий ветер. Впереди мигали огоньки. Там была стоянка Аспар-тархана.
А затем Эймура услышала рычание. Огляделась по сторонам. Неподалеку темнел бесформенный силуэт.
Девушка застыла на месте. Если побежать, зверь легко догонит. А если стоять неподвижно, может, оставит в покое?
Рычание утихло. Темный силуэт заскользил по земле к Эймуре. В слабом свете Малу девушка заметила, что из пасти зверя тянутся два огромных изогнутых клыка. Саблезубый леопард, причем невообразимо громадный.
Стоять на месте Эймура больше не могла. Вскрикнула, развернулась и побежала, куда глаза глядят.
Сзади ничего не слышно. Эймура оглянулась. Леопард быстро нагонял ее, тем более, что в платье особо не разогнаться. Девушка споткнулась и упала. Закричала от ужаса, прикрыла лицо руками при виде надвигающейся смерти.