Дарован день
Шрифт:
Предки
Офицер с молодыми глазами,
Сутулый священник с котомкой…
С фотографий, умытых слезами,
Смотрят на нас, потомков.
Прямая дорога на муки
Их ждет. Они знают об этом.
Но слишком беспечны их внуки, -
Такого предчувствия нету.
А путь, как всегда, неизменен –
За дух мы заплатим кровью,
И выступят предки из тени,
Сияя нездешней любовью.
Поэт
Покуда страх не одолеет,
Клещей зловещих не сомкнет,
Сквозь крики, что от часа злее,
Он о своем поет, поет…
Его облепят сотни гурий,
Снесет клокочущей волной.
Он – точка зарожденья бури.
Стеклянен временный покой.
Беги в распахнутую небыль,
Пей книг тягучее вино…
Ждет север и седое небо –
Страны тюремное окно.
Судьбы смертельные уколы
Не значат, впрочем, ничего.
Падут стальные частоколы
Пред беззащитностью его.
Дороги есть такие
Дороги есть такие – в никуда.
Идёшь, идёшь,
вдруг – каменная россыпь.
Зелёных сопок низкая гряда.
Глушь, тишь… Спускаешься с откоса:
Оградка кладбища, жестяная звезда…
На месте дома – рощица сквозная…
Дороги есть такие – в никуда,
Но лишь для тех,
кто ничего не знает.
Серый день
Серый день, и пахнет снегом.
Но дышать легко, свежо…
Запыхавшись, как от бега,
Дед идёт: шажок… шажок…
Постоит, шагает дальше,
Палкой трогая асфальт.
На пальто из старой замши
Хлопья редкие летят…
Дед уселся на скамейку –
Закружилась голова.
В парке клёны – по линейке,
И подстрижена трава…
…Старый парк – знакомый с детства,
Помнит то, что сам забыл…
Жили рядом, по соседству…
Ту сирень – отец садил…
Зябнут старые берёзы.
А в душе царит покой.
Снег летит уже серьёзно,
Надо бы идти домой…
Дед вздохнул, с трудом поднялся.
Дома – кресло, старый плед…
«Бабка! – скажет, – Нагулялся!»
И посмотрит на портрет…
Встреча с ветераном
Четырнадцатилетние балбесы,
Мы ждали встречи с ветераном.
Услышать было очень интересно
О подвигах, разведчиках и ранах…
А ветеран вздохнул, и вдруг заплакал.
Он тихо всхлипывал в звенящей тишине.
Он слышал взрывы и призыв к атаке…
Так нам открылась правда о войне.
Вокзал
Идет состав по первому пути,
Мешая гарь вокзальную с туманом.
Спят в зале, на потрепанном диване
Бомж старый и девчушка лет пяти.
Под взглядами текучими прохожих
Спят, съежившись – здесь холодно с утра.
А девочка – с моею дочкой схожа…
И сердце дернулось… Но в путь уже пора.
Дела, что ждали – канули. Осталось:
Вокзал раскинул чадные крыла,
Дверь хлопала, и стекла в такт качались,
И сиротливо… доченька… спала…
В пути
Яркий луч из-за деревьев брызнет…
Грохот стихнет… Мимо деревень
Пролетает поезд, словно призрак.
Яркий – в ночь, зеленогибкий – в день.
Он в полях теряется, в сугробах…
На вокзалах – грозен и высок.
Мельтешат оранжевые робы…
Встречного пронзительный гудок…
Мы – в вагоне, в пятнах тьмы и света,
Под ритмичный грохот-перестук,
Слушая вопросы и ответы,
Свои души понимаем вдруг.
И, тоскуя об укладе прежнем,
(К новому привыкнуть нелегко),
Мы – в пути, и мы живём надеждой…
Станции мелькают за окном…
Байкал
Из повседневности – да в бесприютность,
В стук-перестук, разговоры вагонные,
В однообразность, в оконную мутность,
Вневременную тоску, внепогодную…
Влагой овеет наш поезд усталый.
Солнце расколется в льдинах прибрежных,
И – распахнутся байкальские дали,
И оживет, встрепенется надежда.
Солнечный ветер! Он скуку разгонит,
Вырвет из плена томительной лени…
В сумрак тоннелей уносит вагоны –
В черные дыры, к новой вселенной…
Интернетные страдания
1.
Вот проблема – этим летом
Заболела Интернетом.
И с утра до поздней ночи
В монитор таращу очи.
Позабыты даже книжки –
Я сижу, играю с мышкой.
От такого рвения
Посадила зрение.
И, что вовсе не похвально,
Уж влюбилась – виртуально.
Коль нет связи с Интернетом,
То меня несчастней нету.
Вслух скажу, набравшись духа, -
В паутине я, как муха!
Как бы выбраться мне ныне
Из глобальной паутины?!
2.