Даровые деньги. Задохнуться можно
Шрифт:
– Доктор Твист?
– К вашим услугам.
Гость несколько удивился. Вероятно, он гадал, почему глава «Курса», способный создать нового человека, не применит свои возможности к себе. Дело в том, что прославленный врач был исключительно хлипок. Не украшали его и редкостное сходство с обезьяной, и хитрый, пронырливый взгляд, и нафабренные усики.
Однако, в конце концов, посетителя это не касалось. Хочешь нафабрить усы – что ж, Бог тебе судья.
– Разрешите представиться, – сказал упомянутый посетитель, – Хьюго…
– Знаю. Мне передали вашу карточку.
– Можно мне поговорить с дядей?
– Конечно, только не сейчас. – Медик показал на окно. – Подождите минутку, он занят.
Хьюго встал, посмотрел и еще больше удивился.
– О Господи! – воскликнул он, глядя на страдальцев. Отложив скакалки, они проделывали неприятные с виду упражнения, а именно – сгибались и разгибались, держа руки над головой и поводя, скажем так, талией. Зрелище это ошеломило бы любого племянника.
– Скажите, а еще долго? – несмело осведомился Хьюго. Д-р Твист взглянул на часы.
– Упражнения скоро кончатся, – ответил он. – Потом – холодный душ, растирание и перерыв до ленча.
– Холодный душ?
– Да.
– То есть дядя Лестер принимает холодный душ?
– Несомненно.
– О Господи!
Хьюго с уважением посмотрел на медика. Тот, кто заставил дядю извиваться, да еще загнал под холодные струи, достоин многого.
– Наверное, – предположил он, – после этого они наедаются?
– Им дают отбивную без сала, вареные овощи и сухарики.
– Больше ничего?
– Ничего.
– А что они пьют?
– Воду.
– И капельку вина?
– Нет.
– То есть нет?
– Вот именно.
– Ни-ка-ко-го вина?
– Естественно. Если б ваш дядя меньше пил, он бы здесь не был.
– А вот скажите, – попросил Хьюго, – название вы сами выдумали?
– Конечно. А что?
– Да так, не знаю. Подумал вдруг, спрошу-ка…
– У вас сигареты есть? – осведомился д-р Твист.
– Пожалуйста! – Хьюго вынул портсигар. – Здесь – турецкие, здесь – виргинские.
– Я не курю. Ни в коем случае не давайте их дяде. Ему противопоказан табак.
– Противопоказан?.. То есть он вьется, гнется, ест отбивные без сала, пьет воду – и вдобавок не курит?
– Именно.
– Ну, знаете! – сказал Хьюго. – Нет. Это не жизнь для белого человека.
Потрясенный сообщениями, он нервно заметался по комнате. Дядю он не очень любил, тот держал его в черном теле и практически не выпускал из Раджа, тут уж не до любви. И все же он не считал, что тому положены такие муки.
Да, сложный человек этот дядя. При его скаредности другой бы сидел на молоке и протертых опилках, как американский миллионер, но судьба со свойственной ей иронией одарила его прожорливостью.
– Ну, они кончили, – сказал доктор, выглянув в окно. – Можете поговорить с дядей. Надеюсь, его не ждут плохие новости?
– О нет! Скорей уж меня, – признался общительный Хьюго. – Хочу попросить денег.
– Вот как? – спросил специалист по физической культуре, живо интересовавшийся деньгами.
– Да, – отвечал Хьюго. – Пятьсот фунтов.
Произнес он это со скорбью, ибо, стоя у окна, хорошо видел дядю, а тот выглядел так, что мог пришибить на корню любые надежды. Конечно, если он треснет, Хьюго получит наследство; в противном же случае уповать не на что.
– Вообще-то, – уточнил он, – какие просьбы? Деньги мои. Отец оставил мне несколько тысяч, но почему-то назначил дядю опекуном. Ничего не могу взять без его согласия. Приятель предложил мне стать совладельцем ночного клуба. Внести надо полцены, как раз пятьсот фунтов.
– Вот как…
– Хотел бы я знать, – продолжал Хьюго, – даст ли их дядя Лестер? Да, хотел бы знать.
– По моим наблюдениям, вряд ли. Расставаться с деньгами он не любит.
– Да уж, – мрачно заметил Хьюго.
– Что ж, желаю удачи. Только не подкупайте его сигаретами!
– Что, простите?
– Не подкупайте сигаретами. Они тут душу отдадут за окурок.
Хьюго ожил. И верно, какая мысль!
– Кроме того, не держите его слишком долго. Встать под душ нужно вскоре после гимнастики.
– А вы не могли бы, – спросил Хьюго, – сказать ему, что я упросил вас избавить его от душа?
– Нет.
– Жаль. Это бы очень помогло.
– Ничего не могу поделать. Душ необходим. Гимнастика способствует обильному потовыделению.
– Ясно-ясно. Ну что ж, положусь на такт и участливость. Трудно говорить о деле после такого… э… изнурительного утра.
Он поправил манжеты, одернул жилет и решительно вышел из комнаты. Ему предстояла беседа с человеком, который, в придачу к скаредности, считал, что молодым людям деньги только вредят. Хьюго был оптимистом, весело пел в ванне, но сейчас приуныл. С другой стороны, у всех Кармоди – бульдожья хватка. Что ж, попробуем…
Если судить теоретически, то, укрепив мускулы, открыв наглухо запертые поры, да еще расшевелив приутихшую печень, человек становится добрее. На самом деле это бывает не всегда. Когда мистер Кармоди обернулся на зов племянника, можно было сразу заметить, что десять дней диеты и гимнастики не умягчили его душу. Не обрадовало и открытие, что тот, кого он представлял за 20 миль отсюда, стоит рядом.
– Какой тебя черт принес? – начал он родственную беседу. Лиловое лицо скрылось за носовым платком и появилось снова, выражая злобу. – Ты на моей машине?