ДАртаньян в Бастилии (Снова три мушкетера - 2)
Шрифт:
Эпилог
Бежар был казнен за умысел отравить Ришелье.
В марте того же 1632 года начался процесс над маршалом Марийаком, обвиненным не в государственной измене, а… в хищении казны. Ему отрубили голову на Гревской площади.
– Хоть бы причину моей казни подыскали порядочную! – говорил маршал, всходя на эшафот. – А то обвинили в преступлении, за которое и лакея-то не стоило бы наказывать телесно.
Генрих Монморанси был казнен в том же году в Тулузе.
Это случилось ровно через тысячу двести семьдесят два дня после полученного им пророчества. Он был последним из списка в красной книжечке кардинала.
Отец и дочь Перье нашли пристанище в монастыре Пор-Руаяль и стали полноправными членами общины.
Получив сообщение о бегстве д'Артаньяна из Сен-Жермена на обратном пути в Бастилию, о котором г-н дю Трамбле поначалу не решился сообщить кардиналу, его высокопреосвященство долго молчал. Так и не проронив ни слова по этому поводу, кардинал простился с королем и возвратился к себе во дворец. Там же он долго сидел за письменным столом, не замечая тревожных переглядываний писцов за своей спиной. «Положительно необходимо, чтобы гасконец перешел ко мне на службу, – думал кардинал. – И те трое – тоже».
Восстановив душевное равновесие, Ришелье снова отправился к королю. Подробности их беседы навеки утрачены для потомков: она происходила с глазу на глаз.
Возвратившись в Париж, д'Артаньян отыскал Планше, бледного, но уже самостоятельно передвигавшегося, опираясь на палку. Жемблу, при виде столь плачевного состояния сержанта пикинеров Пьемонтского полка, проникся к нему участием, и свары между ними прекратились. Таким образом, д'Артаньян, вернувшись, получил двух верных слуг и мир в доме. Хотя на первых порах ему и пришлось ухаживать за Планше, несмотря на смущение и протесты последнего.
Справки, наведенные мушкетером о Камилле, не принесли результатов. Д'Артаньян не был вхож в великосветские салоны Парижа.
Зато он регулярно получал письма от Атоса и Портоса.
Из них следовало, что Портос благополучно перенес первую встречу с бывшей г-жой Кокнар. А в скором времени в замок дю Валлон пришла бумага, разрешающая г-ну и г-же дю Валлон не соблюдать постных дней по причине их слабого здоровья. Бумага была подписана нунцием Его Святейшества Папы Урбана VIII. Отсюда следовало, писал Портос, что дела Арамиса обстоят неплохо.
Атос же в своей манере коротко и точно сообщал о размеренной жизни в Блуа и о ремонте замка. С тревогой и печалью д'Артаньян все чаще убеждался, что рука графа дрожала. Атос, уединившись в обветшавшем родовом гнезде, снова стал крепко пить.
Между тем политический небосклон опять заволакивали тучи. В Европе продолжалась Тридцатилетняя война, и Франция собиралась открыто вступить в нее на стороне Швеции. Это означало, что скоро заговорят пушки, а лейтенанту д'Артаньяну снова предстоит повести своих солдат на врага.
Но об этом речь пойдет в третьей книге…