Дары и анафемы
Шрифт:
Но все это происходит не в бесчувственной плавильной печи, а в Самом Христе. По «очищении естества разложением бывшего в единении» [504] «крепость человечества Его от огня страдания возросла до крепости нетления» [505] . В Себя Самого Он принимает смерть, в Себе Самом Он попускает распад и тление — чтобы предолеть их.
Смерть человека — это конец для его жизни. Воскресение Христа — это конец для смерти: «смертию смерть поправ». «Нет худшей и большей смерти, как та когда не умирает смерть» (Августин. О Граде Божием 6,12). И вот наконец есть Тот, в Ком смерть может умереть. Но именно — в Нем, а не рядом с Ним. Поэтому Жизнь должна была впустить в себя смерть.
504
Св. Григорий Нисский. Большое огласительное слово, 35 // Творения. ч. 4. М., 1862, сс. 92.
505
Свт. Григорий Великий Двоеслов. Беседа 22,7 // Избранные творения. М., 1999, С. 196.
И все это — чтобы плод этой боли, этой встречи со смертью дать нам.
Этот плод — причастие Его Крови и Его Телу которые Он даёт нам в уже воскрешённом состоянии [506] , «того же естества, но другой славы» [507] , то есть, уже пропущенными через горнило Его смерти. «Итак, чтобы не любовью только, но и самим делом сделаться членами плоти Христовой, мы должны соединиться с этой плотью… Кто отдал вам Своего Сына здесь, Тот тем более не оставит вас там — в будущем. Я восхотел быть вашим братом; Я ради вас приобщился плоти и крови, и эту плоть и кровь, через которые Я сделался сокровным с вами, Я опять преподаю вам» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Евангелие от Иоанна, 46).
506
“Евхаристия есть плоть Спасителя нашего, которая пострадала за наши грехи, но которую Отец воскресил” (св. Игнатий Богоносец. Смирн. 7). Значит, евхаристия — причастие не просто плоти Христа, но причастие воскресшей Плоти, причастие тому телу, что уже преодолело смерть.
507
Свт. Григорий Великий Двоеслов. Беседа 26,1 // Избранные творения. М., 1999, С. 232.
Так можно ли быть христианином, не принимая этого дара? Не принимая Его Крови, излитой Им накануне иудейской Пасхи ради того, чтобы мы воскресли по окончании всех времён?
О том же можно сказать иначе, начав с простого вопроса: Христос всего Себя отдаёт людям, или только частично? Всего… Но Христос — это Богочеловек. Он не просто Бог, но ещё и Человек. И это означает, что Христос даёт нам и полноту Своего Божества и нам же отдаёт полноту Своей телесности. И поэтому Он говорит: Пейте, это Кровь Моя, за вас и за многих изливаемая… Вкусите, это Тело Моё, за вас ломимое во оставление грехов…
И что же тогда означает быть христианином? Быть христианином — это означает принять в Себя все те Дары, которые Христос принёс нам. Тогда все, что было со Христом, может произойти и с нами. И прежде всего — Его пасха станет нашей. Если воскресло Его тело, то для со-воскресения и мы должны стать Его сотелесниками, а не просто учениками. «Единородный определил некоторый изысканный способ к тому, чтобы и сами мы сходились и смешивались в единство с Богом и друг с другом, хотя и отделяясь каждый от другого душами и телами в особую личность — именно: в одном теле, очевидно Своём собственном, благословляя верующих в Него посредством таинственного причастия, делает их сотелесными как Ему Самому, так и друг другу… Сила святой Плоти делает сотелесными тех, в ком она живёт». — св. Кирилл Александрийский) [508] .
508
св. Кирилл Александрийский. Толкование на Евангелие от Иоанна. Кн. 11, гл.11. // Творения. ч. 15. Сергиев Посад, 1912, сс. 105-106.
Христос — это не разведчик, который с небес прилетел и улетел, а здесь ничего не изменилось. Христос — не проповедник, который пришёл рассказать нам несколько притчей, а затем снова уйти. Христос — Спаситель. Он ищет нас, чтобы спасти, защитить, и то спасение, которое Он нам несёт, проходит через Его Жертвенный Крест.
ФИЛОСОФИЯ КУЛЬТА
И тут нельзя не заметить ещё одно фундаментальное отличие Православия от язычества. Самая сердцевина всех языческих религий — это философия культа: какую жертву какому богу когда кто и как должен приносить — вот основные вопросы языческой религиозной жизни.
В Индии и в Греции, в Шумере и в Африке боги обоняют дым жертв и питаются им [509] . Но христианство говорит не о том, какую жертву мы должны приносить Богу, а о том, какую Жертву Бог принёс нам: Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3,16). Жертва Христа показывает, «как высоко ценит Бог человека» (Августин. О Граде Божием 7,31), но эта цена не корыстна: «Соединение с Ним составляет благо для нас, а не для Него» (О Граде Божием 10,17).
509
См. об этом в главе «Зачем ходить в храм, если Бог у меня в душе?»
И если Бог такую жертву приносит нам, если такие дары Он нам даёт — значит именно это и ничто менее ценное не было достаточно для нашего исцеления. Я исхожу из того, что Бог — не сумасшедший. Он соразмеряет Свои действия, Свои средства с теми целями, к которым Он нас ведёт. Средства лечения Он избирает соотносимые с характером и масштабом нашего заболевания. А значит, в том, что Христос дал нам, нет ничего ни излишнего, ни заменимого чем-то иным.
Христианин — это тот, кто разрешает Христу лечить себя. А это означает открыть себя для всех тех Даров, что Христос пожертвовал нам, отдал нам. И мы должны принять всего Христа, а не Его частичку. Представьте, что врач мне говорит: «Вы переутомились, и оттого у вас повылезали всякие болячки. Поэтому я вам прописываю: 1) раньше 10 утра не просыпаться; 2) с утра выпивать стаканчик апельсинового сока. Ну а третье, четвёртое и пятое состоят в том, что Вам нужно будет сделать уколы сюда, сюда и вот сюда». Я же в ответ канючу: «Ой, доктор, а нельзя ли лечить меня как-то попроще? Первый и второй пункт меня совершенно устраивают, а вот насчёт третьего, четвёртого и пятого Вы погорячились. Давайте без них обойдёмся!»
Вот если я буду так вести себя со своим врачом, то шансы на моё выздоровление будут мизерными. Но ведь именно так мы ведём себя по отношению ко Христу! Мы начинаем цензурировать Христа: «Вот это средневековая заповедь, это устаревшее предписание, а вот это и просто неисполнимое… И здесь надо пошире потолковать, и тут слишком узкая концепция»…
И тогда в итоге мы остаёмся самими собой, мы не перерастаем границ человечности, границ тварности. Потому что призвание человека выражено свт. Василием Великим в очень страшных словах: человек — это животное, которое получило повеление стать богом [510] . Это страшные слова. Они страшны потому, что показывают — на какую высоту мы должны взойти. И кто не взойдёт на неё — тот рухнет. Просто потому, что жизнь (вечная жизнь) есть только наверху. Оттого, по слову Сент-Экзюпери, «у Бога нет отпусков. Он не помилует тебя от становления. Ты захотел быть? Бытие — это Бог. Он вернёт тебя в Свою житницу только после того, как ты мало-помалу осуществишься, после того, как твои труды обозначат тебя. Ибо человек, как ты мог заметить, рождается очень медленно» [511] .
510
Это слово свт. Василия Великого сохранено Григорием Богословом (св.Григорий Богослов. Слово 43. // Творения т.1., СПб., б.г. с.633).
511
А. де Сент-Экзюпери. Цитадель // Согласие. 1993, №2, с. 119.
Сами мы не можем совершить столь головокружительное восхождение — от времени в Вечность. Но есть надежда на помощь. «Иисус Христос в силу Своей обильной любви сделал с Собой то, чем мы являемся, чтобы из нас сделать то, чем он является» (св. Ириней Лионский. Против ересей. 5, Введение). Как мы это можем сделать? Надо принять все те Дары, которые принёс Христос. Это и дар божественности и дар человечности, соединённых воедино и нераздельно.
И посему Христовы Дары мы износим из алтаря к людям с призывом: «Приступите! Здесь Тело Христово и Дух Христов, и они вместе. Причаститесь от них, чтобы всецелый Христос был в вас!» И на нашей Литургии мы сначала проповедью Евангелия исправляем наш ум, затем мы молимся к Духу Святому, чтобы Он сошёл и освятил наши сердца, и, наконец, причащаемся Тела Христова, чтобы Господь прошёл во все уды, во все составы, во все части наши, чтобы мы всецело были охристовлены. И только в этом случае мы и будем настоящими христианами. Там же, где нет этой литургической полноты христианства, там слова о Христе, но не христианство.
ГЛАВНОЕ РАЗЛИЧИЕ ПРАВОСЛАВИЯ И ПРОТЕСТАНТИЗМА
Вот из-за этого и ведёт Православие полемику с протестантизмом. Ведь для того, чтобы впустить в свою жизнь все те Дары, которые Христос дал нам, надо знать о наличии этих Даров. Представьте, что у меня оказался американский дядюшка. И вот он составил завещание, в котором указал, что он передаёт мне все… Вот только подробный перечень того, что означает это «все», он не успел составить. Если это завещание будет исполнено — оно обогатит меня. Но это завещание может поджидать ещё немало приключений. Во-первых, почтовое извещение о том, что мне надлежит явиться в юридическую контору для оформления моих прав на наследство, могут украсть или поджечь хулиганы из соседнего подъезда. Во-вторых, посредник, который должен был выполнить волю дядюшки, может оказаться малопорядочным человеком. Он может так перекроить и переинтерпретировать дядюшкино завещание, что на мою долю достанется разве что старая, стёртая и погнутая столовая ложка, а о дядюшкиных доме и банковском счёте я даже ничего и не узнаю, а потому и не буду их требовать.