Дарю тебе небо – Дорога в Вечность
Шрифт:
А ведь она так мечтала когда-нибудь подарить Владу НЕБО! Так же, как Стас когда-то сделал это для Лиды. Лада надеялась на это вопреки всему, перелопатила всю учебную литературу и Интернет и наконец нашла метод, который позволил бы практически полностью вернуть Владу зрение – хотя бы на одном глазу. Она верила, что всё так и будет. Верила до последнего. А когда пройдёт реабилитационный период после операции, Лада собиралась связаться с инструктором легкомоторного самолёта по контактам, которые дала ей сестра, и приобрести для Влада подарочный сертификат на полёт.
Но если Владу не провести оперативное вмешательство, то его просто не имеют
– Да ничего… – словно колокольный набат, раздался в голове Лады безжалостный голос Влада, бивший наотмашь, не оставлявший никаких шансов. – В конце концов, я должен привыкнуть к тому, что я не такой, как все…
– Не такой! – В зелёных глазах Лады неожиданно вспыхнул упрямый вызов. – Потому что ты лучше! Несравненно лучше других. Слышишь?!
Она поспешно схватила Влада за обе руки и, слегка тряхнув их, пристально посмотрела в его глаза. Теперь уже Ладе было не страшно сказать ему об этом прямо. Ведь, как она могла убедиться за всё это время, сам он никогда в жизни не сделает первый шаг. И вовсе не потому, что он этого не хочет. А из-за своей чёртовой гордости. И ещё из-за того, как жестоко обошлась с ним судьба.
– Холодает, – Влад с величайшей бережностью накрыл ладонями дрожащие кисти Ладиных рук. – Давай-ка мы с тобой вернёмся в номер, пока совсем не задубели.
Лада согласно кивнула и, пристально глядя Владу в глаза, тихо, но твёрдо ответила:
– С тобой – хоть на край света!
Глава 4
– Расскажи мне снова…
– Что рассказать?
– Ту притчу. Помнишь? О создании фрески Леонардо да Винчи.
Лада серьёзно посмотрела на Влада, сидящего напротив неё за длинным полированным столом в просторном номере пансионата. На столе по-прежнему царил творческий беспорядок, в котором валявшиеся то там, то сям брикетики полимерной глины сплетались в причудливом хаотичном танце с отсвечивающей латунными роликами чертёжной доской, низкими стопками листов ватмана, голубоватой калькой, моделирующими инструментами, гелями и маленькими пузырьками с матовым и глянцевым лаком.
Впрочем, в этом милом, трогательном бардаке был свой особый порядок, заметный лишь двоим людям, что сидели друг напротив друга – один за черчением эскиза дома на берегу озера, другая – за лепкой из полимерной глины, и мирно ведущим разговоры ни о чём и обо всём.
– Притчу о создании фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря»?
Лада кивнула.
– Зачем? – Влад поднял голову от своего чертежа и слегка удивлённо взглянул на Ладу. – Ты же теперь знаешь эту притчу не хуже меня.
– Расскажи. Я хочу послушать.
Лада продолжала смотреть на Влада с какой-то особой настойчивостью. Она и в самом деле теперь знала историческую притчу, которую некогда рассказал ей Влад в один из самых страшных дней своего отчаяния. Быть может, она и не смогла бы воспроизвести её столь красочно и подробно, как это получалось у Влада. Но она достаточно хорошо помнила основную суть этой притчи. И всё равно Ладе хотелось услышать этот парадоксальный в своём роде, исполненный скрытой горечи рассказ от Влада.
Впрочем, ей было всё равно, о чём говорил её юный собеседник, – она готова была часами вбирать в себя его мягкий проникновенный голос, который переворачивал душу и заставлял петь сердце.
– Ну хорошо, – сдался наконец Влад. – Слушай. «При создании фрески „Тайная вечеря“ Леонардо да Винчи столкнулся с огромной трудностью: он должен был изобразить Добро, воплощённое в образе Иисуса, и Зло – в образе Иуды, решившего предать его на этой трапезе.
Однажды, когда художник присутствовал на выступлении хора, он увидел в одном из юных певчих совершенный образ Христа и, пригласив певчего в свою мастерскую, сделал с него несколько набросков и этюдов. Прошло три года. „Тайная вечеря“ была почти завершена, однако Леонардо пока так и не нашёл подходящего натурщика для Иуды. Кардинал, отвечавший за роспись собора, торопил его, требуя, чтобы фреска была закончена как можно скорее.
И вот после многодневных поисков художник увидел валявшегося в сточной канаве человека – молодого, но преждевременно одряхлевшего, грязного, пьяного и оборванного. Времени на этюды уже не оставалось, и Леонардо да Винчи приказал своим помощникам доставить этого человека прямо в собор, что те и сделали.
С большим трудом его притащили туда и поставили на ноги. Он толком не понимал, что происходит, а Леонардо запечатлевал на холсте греховность, себялюбие, злочестие, которыми дышало лицо натурщика.
Когда художник окончил работу, нищий, который к этому времени уже немного протрезвел, открыл глаза, увидел перед собой полотно и вскричал в испуге и тоске:
– Я уже видел эту картину раньше!
– Когда? – недоумённо спросил Леонардо.
– Три года назад, ещё до того, как я всё потерял. В ту пору, когда я пел в хоре и жизнь моя была полна мечтаний, какой-то художник написал с меня Христа» [2] .
2
Здесь приведена цитата из исторической притчи о добре и зле «Легенда фрески да Винчи» о создании фрески Леонардо да Винчи «Тайная вечеря».
Влад закончил рассказ и снова взглянул на Ладу. Он не видел очертаний её лица – только нечто размытое и бесформенное, и всё равно он почувствовал, что Лада улыбнулась. Так тепло. Так мягко и… так по-женски… Как могла улыбаться только она одна.
– Ты всё ещё сравниваешь себя с тем натурщиком? – тихо спросила она, продолжая внимательно смотреть на Влада из-под кромки пушистых ресниц, слегка подкрашенных водостойкой тушью. Лада знала, что Влад не видит деталей её лица, но всё равно использовала для подкрашивания глаз фирменную тушь – подарок Лиды, который сестра оставила ей на прощание перед тем, как покинуть просторную четырёхкомнатную солнечногорскую квартиру и поселиться в келье женского монастыря.