Даша Птичкина и ее друзья
Шрифт:
В самом деле — что эта Дашка медлит? Забыла, как надо колдовать?
А если так, то вдруг она что-то напутает — да и вернет их всех обратно?
Эта мысль тревожила и Генку. Вот кто нисколько не хотел вернуться!
Генкина жизнь в родном доме немногим отличалась от Людиной, разве что говорящей кофты у него не было, а с волшебницей Дашей они, напротив, были друзья — не разлей вода.
Генка не в силах был сам что-то выдумать, но зато очень любил, если выдумывают другие. Поэтому он считал себя просто везунчиком, что его соседкой по дому была Даша. Мало того, то Даша —
Так же, как и Валя, Генка сразу заметил, что здесь никого не интересует, как он учился. Но в отличие от Вали его это, конечно, нисколько не угнетало — наоборот!
Что до Кати, то она боялась, что ребята узнают ее секрет. А секрет был в том, что она очень скучала по своим папе с мамой. Кажется, никто больше по своим родителям здесь не скучал. Хотя никому еще не приходилось куда-то уезжать из дома, а Катя была кандидатом в юношескую сборную и ее уже брали на соревнования в другие города. Пора бы и привыкнуть к расставаниям! И Катя опасалась, что друзья будут над ней смеяться.
В конце концов, во всем есть свои плюсы и минусы, втолковывала она себе.
На острове сколько угодно можно тренироваться в плавании, а плавать она любила больше всего на свете. Мама с папой будут рады, что она зря время не теряла. Вот она вернется домой, привезет много гостинцев. Они сядут вместе за стол, будут пить чай. Катя расскажет, как хорошо было на острове. Какие пляжи! Песок! Вода — точно парное молоко (наверно, как раз таким бывает парное молоко). А главное — никто не мешает. Никто не говорит, что сегодня ты вместо бассейна должна собирать бумажки вокруг школы, завтра — сгребать в кучу листья, послезавтра — расчищать снег. Никто не говорит, что ты бы только и плавала по всем предметам!
Плаваешь, сколько хочешь!
А до чего понравилась Кате игра в брюк-швык-бряк! В нее здесь играли все от мала до велика. Стоит ли говорить, что и наши друзья сразу освоили ее. Игра представляла собой помесь футбола с волейболом, баскетболом и мало ли с чем еще. Мяч можно было хватать, как угодно. Но самое главное — когда бежишь с ним по площадке, полагалось выделывать такие коленца, что уже было непонятно, что важнее — забить гол или просто удержаться на ногах, ни разу не брякнувшись оземь. Поэтому и называлась игра — «брюк-швык-бряк».
Катя и Паша каждый день бегали на площадку, где тренировались лучшие спортсмены острова. Пашку даже обещали взять в профессиональную команду. Правда, не сейчас, а когда ему исполнится 16 лет. А до этого еще о-го-го, сколько! Но ладно, если такой порядок, то он согласен подождать.
Придя с тренировки, Пашка иногда брался учить Часю своей любимой игре. Девочка относилась к занятиям очень серьезно, точно важнее не было ничего на свете. Она семенила по песку в обнимку с мячом и то и дело роняла его. Мяч был в половину ее роста. Однажды Пашка смотрел, и вдруг почувствовал, что из глаз вот-вот брызнут слезы. Этого бы еще не хватало! Он сам испугался, до чего ему вдруг стало жаль Часю. И все почему? Да просто потому, что она такая маленькая и неуклюжая, и с ней может запроста что-нибудь случиться, если она останется одна. Куда же ей без них — без старших! Без Пашки, например.
А он-то сам спокойно может обойтись без взрослых!
Конечно, Пашка нисколько не хотел домой. И дело было даже не в игре. И не в профессиональной команде. Главное — наконец-то у него появились настоящие друзья!
И никто не спрашивает у тебя, кто их родители.
Никто не говорит, что надо подождать, когда у папы будет время. Тогда он выберет для тебя какую-нибудь хорошую школу. Получше той, в которой учишься сейчас. И в ней у тебя, наконец, появятся друзья. Мальчики и девочки — такие же, как ты. Твой круг.
При этом Пашкин отец совсем не торопился подыскивать ему другую школу. Да у отца и времени на это не было. Он в самом деле был очень занят. И это даже странно, что он иногда ходил на родительские собрания. Другой бы чей-нибудь отец, будь он так занят, ни за что бы не пошел.
Придя из школы, Пашкин отец обычно шумно возмущался. Ему не нравилось там все — от планировки коридоров до выражения лица у директрисы.
— Завтра же начну подыскивать блатную школу! — объявлял он.
— Элитную, Сергей, — поправляла его Пашина мать, Трансельвина Валтасаровна.
На что отец отвечал:
— Какая разница?
Наутро он снова забывал обещанное. Напрасно Трансельвина Валтасаровна твердила ему, что в своей школе сын вынужден общаться с кем ни попадя. И что она устала повторять каким-то детям по телефону, что звонить сюда нельзя, что Паша все равно не подойдет, она ему не разрешит взять трубку. Зачем он дает им свой телефон? Отец бы, что ли, поговорил с ним по-мужски! Пусть объяснит, что одноклассники общаются с ним только из-за денег. Что они все как один надеются, что им от него что-нибудь перепадет. Вроде приглашения в кино или подарка на день рождения.
«А я ведь даже не знал, как мне все это надоело», — думал теперь Пашка.
То ли дело — на острове. Здесь никто не повторяет тебе каждый день всякую ерунду. Никто не может запретить тебе дружить с Мишей или Дашей. Или с Генкой. Или даже с Людой, если б он захотел с нею дружить! И никто не станет поднимать его на смех за то, что он играет с Часей — такой малышкой.
Нет, Пашка нисколько не продешевил, когда однажды на переменке отозвал Дашу в сторону и тихо спросил:
— Слышал, ты с ребятами хочешь на пиратский остров?
И, не давая опомниться, предложил:
— Возьмите меня с собой! Сотню плачу за день. Две недели на острове. Идет?
— Я — на остров? — переспросила Даша.
— Да ладно тебе, — сказал Пашка. — Нет смысла спорить.
— Но кто, кто тебе сказал? — недоумевала Даша.
— Никто не сказал, — рассмеялся Пашка. — Интуиция мне сказала, вот кто! У нас, у деловых людей, интуиция — знаешь, какая? Не хуже, чем у вас, волшебников!
— Да я и не волшебница вовсе! Почему вы все так думаете? — совсем испугалась Даша. — Посмотри на меня, какая из меня волшебница…