«Давай-давай, сыночки!» : о кино и не только
Шрифт:
Что бы мне ни написали еще два инженера и добрая Надя, которая любит ходить в кино, я люблю своих зрителей. У меня за 25 лет работы в области искусства для детей возникло ощущение, что вообще к юным зрителям нужно относиться как к своим собственным детям. И я вечно в печали: как же выполнить выпавшую на мою недолгую жизнь хотя бы частичку той огромной задачи, которая стоит перед детским кинематографом вообще.
Кинематограф для детей называют воспитательным. Я бы назвал его – родительским. И пусть это не совсем научно, но для меня зато вполне конкретно. Поиск воздействия – смысл моей режиссерской работы. Мы, родители, знаем, что на наших детей влияет многое. Мы пристально следим за влиянием улицы, школы, двора, родственников, телевидения. Ребенок мог видеть, как его родители ссорились или мирились и как отец пришел пьяный или
Искусство для детей должно разговаривать с ними на уровне самых сокровенных мыслей и чувств, на уровне их откровенности. И тут я вступаю в противоречие с собственной неоткровенностью, которая подчас так понятна. Откровенность вообще – дело деликатное, и иногда лучше промолчать, особенно когда дело касается чувства, любви. Но промолчать можно только при одном условии: когда моему зрителю будет совершенно ясно, о чем я молчу, когда он мне поверит, когда он мне доверится, сидя в темном зрительном зале у освещенного киноэкрана.
Иначе мы будем терять своих детей не только как кинозрителей, но и просто как наших родных и близких, которые уходят от нас в другую жизнь, в другую веру, в другое мировоззрение, становятся нам чужими и даже враждебными. Мы живем в новое время, с его стиснутым временем, с его стремительным ритмом. У матерей не всегда хватает времени для того, чтобы спеть ребенку песенку, а нынешние бабушки часто совсем не знают сказок. Искусство для детей обязано взять на себя часть родительских забот… и спеть песню, и рассказать сказку, и доверительно пооткровенничать, и гневно отвергнуть и простить. И о чем бы прекрасном мы ни рассказывали, мы должны помнить, что у улицы есть свои мнения по этому поводу и что своего мнения улица перед ребенком не скрывает. Мы не должны бояться изображения моральных и нравственных болезней, потому что нам нужны произведения, которые могли бы выработать в юном организме иммунитет против различного человеческого и общественного зла.
В картине «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» рассказывается о любви, о детской любви. Детская любовь – всегда несбывшаяся, так уж устроено природой. Но модель несбывшегося, которую в детстве переживает каждый человек, самая серьезная закалка всей его нравственности. Ведь от несбывшейся любви рождаются поэты, преступники и обыватели. Но один из путей, который впоследствии может выбрать человек, намечается уже в детстве, в его первом сильном чувстве. В моей картине нет конца истории детской любви, нельзя же ребенку говорить: любовь не сбудется. Это все равно, что при виде похоронной процессии кричать: «Таскать вам не перетаскать!» Любовь моих юных героев сталкивается с фактом житейской правды. Старшая сестра героини Алла, которая с первого класса дружит с рыжим мальчиком, вдруг неожиданно выходит замуж за своего репетитора, аспиранта, без пяти минут кандидата наук. Как правило, девочки, которые дружат с нами до десятого класса, почему-то выходят замуж за других. Это очень грустный факт, хотя бывают и исключения. Но чем бы ни кончалась детская любовь, именно она, первая, самая сильная и чистая, остается с нами на всю жизнь, как огромное открытие нашего детства, как открытие неба и земли, матери и отца, слова и пространства. Детская любовь – такая же великая наука счастья, как наука сказок, легенд и колыбельных песен, она всегда будет противостоять реалистическому прагматизму и девальвации чувств. Образ является открытием искусства. Иисус Христос тоже образ. Может быть, не больше. Но и не меньше. Великий образ! В своих проповедях Искусство должно быть достойно божеских почестей, но дело не в почестях. Дело в миссии. Да, искусству от религии остались «божественные задачи».
Вольтер сказал: «Если бы Бога не было, его следовало бы придумать». Прямая задача искусства для детей: поиск выражения законов и норм нравственности, морали, проповедь этих законов, осмысление современного и передача опыта вечности.
Когда П. Вяземского спросили о сходстве и различии А. Пушкина и М. Лермонтова, он сказал, что, конечно, они очень схожи, что и тот и другой – буря и ураган, «но при этом у А. С. Пушкина при любых стихиях в нижних слоях атмосферы над головой всегда голубое небо». Голубое небо над головой! Высота и ясность пушкинского неба над головой – вот каким мне представляется небо кинематографа для детей.
Но при всем том, что я сейчас попытался высказать, главное для меня, не те приблизительные ответы, к которым я пришел почти за 30 лет работы для детей, а те вопросы, которые сейчас встали передо мной: каким же все-таки он должен быть, сегодняшний и завтрашний кинематограф для детей? И где граница проблемы кино и детства?
Письмо в ленинградское отделение Общества охраны животных
Уважаемые товарищи!
Извините меня великодушно, если никаких товарищей Пугачевой А. Г. и Рыбаковой Ю. Н. вовсе не окажется, или окажется, что это не их адрес, или окажется, что они есть, но вовсе не являются членами общества охраны животных, или, наоборот, всё правда и всё это наяву.
Эти уважаемые женщины написали Жалобу на имя начальника Госкино СССР, начальника киностудии «Мосфильм», в редакцию «Комсомольской правды» и Нар. арт. СССР С. Образцову.
Текст Жалобы я не мог приложить к каждому письму, но суть ее состоит в следующем: что сценарии «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», а также «Нос» по повести Н. В. Гоголя «не воспитывают в детях гуманного отношения к животным, не прививают к ним любовь, а, наоборот, вселяют в их сознание жестокость и отрицательное отношение к животному миру… Таким образом, дети, посмотрев эти фильмы, не будут добрее, мягче как к людям, так и к животным».
Если авторы письма не имеют отношения к обществу охраны животных города Ленинграда – еще раз извиняюсь, но если имеют, то вынужден ответить.
He понимать, в чем смысл картины «Автомобиль, скрипка и собака Клякса», можно. Не слышать детского смеха на протяжении всего этого фильма уже сложнее. Говорить, что дети плачут от этого фильма, – неправда. Но не в этом дело. Ведь вся основная история Кузи – это история его любви к собаке Кляксе, история поиска в животном мире – друга! «Я хочу кошек, чтобы сделать из них обезьян, из них медведей, а из медведей – товарищей!» …А вот когда Кузя, встречаясь в конце со своей любимой собакой, обнимает ее и говорит, что они полетят в жаркие страны, – вот тут в зале часто действительно плачут, плачут и взрослые, и дети; плачут от любви и сопричастности к происходящему. Ведь это столь очевидно, что не понять этого нельзя! Немыслимо! Более того, – тогда Общество по охране животных борется с фильмами, пропагандирующими любовь к животным. (!) Является ли это целью Общества по охране животных?
Во многих, почти во всех моих фильмах проповедуется любовь к животным: «Пропало лето» – герой дружит с собаками всего города, он отпускает всех собак на волю, он является их всеобщим любимцем. Картина «Внимание черепаха!»: главная тема – любовь к маленькой черепашке, именно за это, за гуманизм, картина получила первые премии на фестивалях в Москве, в Испании, в Аргентине. «Автомобиль, скрипка и собака Клякса»: весь смысл картины в поиске доброты как истины, и одна из главных линий – любовь мальчика и собаки. Именно на это реагирует зритель: не на отдельный кадр, а на весь фильм. (Тут уже правда вопрос касается не столько отношения к животным, сколько умения смотреть и оценивать фильм с художественной стороны, тут уже вопрос касается не доброго и бережного отношения к животному, а развязного, недопустимо жестокого отношения к художнику, к его произведению.)
Авторы Жалобы не забыли ни одной самой высокой инстанции, куда послать ее, они не пожалели на это ни времени, ни сил, они не пожалели ни времени, ни сил тех людей, которые будут читать их, отвечать как-то на эти письма, – и всё это с точки зрения доброты и гуманизма. (!)
В фильме «Нос» подбрасывают курицу – надо ли?
В фильме «Нос» подгоняют лошадей, бьют их кнутом…
Поверьте, что не я придумал кнут, не я придумал, чтобы испокон веку на лошадях возили дрова… Неужели авторы письма-жалобы всерьез верят в то, что посмотрев этот фильм, дети бросятся бить лошадей?.. Неужели не наоборот?.. Неужели это в детях не вызовет сострадания?..