Давай, до свиданья!

– Миииш… Миш, ты меня любишь?

– Умм… Свет, давай спать…

– Миииш… Я так тебя люблю. Ну скажи, ты меня любишь хоть немного?

– Люблю… Немного. Спи, наконец, а…

– Миш… А о чём ты сейчас думаешь?

– О том, что завтра мне к первой

– Миш, а ты хотел бы от меня ребёнка?

– Ну, может, потом когда-нибудь…

– Миш, а ты хотел бы ребёнка вот прям сейчас, ну, через какое-то близкое время?

– Свет, мы с тобой ещё мало знаем друг друга для таких тем. Может, ты домой поедешь, а? Я, вообще-то, поспал бы…

– Я не хочу домой, я с тобой хочу… У меня ребёнок будет, Миш… Что ты молчишь, Миш? Мы… Мы ведь поженимся теперь?

– Ты больная, что ли, совсем? Вали отсюда с шутками своими дебильными!

– Я не шучу, я беременная, Миш! У нас ребёнок будет, мой и твой, наш, Миш!

– А я-то тут причём, я не понял?

– Как это, причём…

– Ну это же не я беременный, а ты.

– Но я же от тебя… Это же твой ребёнок…

– Откуда я знаю, от меня или не от меня?

– Ну… как же, Миш… Ну ты же… Ты же первый…

– Ну, во-первых, первый не значит последний, а, во-вторых, зашить себе кое-что не проблема, Свет. Ты, я думаю, это отлично знаешь.

– Что я знаю?

– Всё ты знаешь. Давай, вали домой, Свет. Нам перерыв в отношениях сделать пора, как раз сегодня сказать тебе хотел.

– Как это перерыв? А что мне делать теперь? С ребёнком?

– Я откуда знаю, что тебе делать? Хочешь, аборт делай, не хочешь, рожай, матерью-одиночкой становись, я-то тут при чём, никак не пойму, честное слово.

– Так не пойдёт, Миш. Я в деканат пойду. Тебя отчислят за это.

– За что, интересно знать?

– За аморальное поведение, Миш.

– Не смеши, Свет. Нам с тобой по двадцать. О какой аморалке речь, Свет?

– О такой, Миш. Обыкновенной. Аморально ребёнка бросать. И ты обещал мне, что если залёт, то ты женишься.

– Ты извини, конечно, Свет, но если я на всех жениться буду, кому обещал, то тогда меня точно за аморалку отчислят.

– Всё равно. Я прямо сегодня пойду и заявление на тебя на имя ректора напишу.

– Иди, пиши, коза какая оказалась. Тогда и я полкурса пацанов приведу, которые подтвердят, как ты под них по доброй воле ложилась, ещё и просила, чтобы лечь разрешили. Всё, вали отсюда, я спать хочу. Вон шмотки твои, а вон дверь. Захлопни там за собой. Вали, сказал, иначе голой в коридор вышвырну.

– Миш…

– Всё, вали, давай, до свиданья…

– Вот такие вот дела, Галь…

– Не, ну ты как хочешь, конечно, Свет. Можешь, в принципе-то, и родить. Но ты подумай сама, ведь тогда ничего этого не будет, что ты у нас так любишь, ни одежды тебе дизайнерской, ни духов французских, ни дискотек, ничего. Ты представь в натуре-то, как ты жить будешь. А пузо когда полезет? Не представляю даже, как ты ходить-то по универу будешь. И ладно была бы замухрышка какая, а то первая красотка, и на тебе, приехали.

– Я честно не знаю, что делать, Галь. И домой не вариант. Там я точно позора не снесу.

– Ну ещё бы, город маленький, там каждый дом как муравейник разворошенный взбеленится. Звездой сразу станешь на много лет вперёд.

Конец ознакомительного фрагмента.