Давай сыграем в любовь
Шрифт:
– Ваше императорское величество, – сердце тревожно забилось, понимая, что они одни в зале. Чтобы скрыть испуг, Амалия склонилась в глубоком реверансе и заметила еще одну бутылку, пустую, лежащую около ступеней. Девушка невольно вскинула глаза на мужчину, с мрачной решимостью смотревшего на нее.
– Контесса, встаньте! – Рудольф даже не попытался выпрямиться, лишь сделал несколько глотков. – Я же просил оставить эти формальности!
– Простите… – тихо сказала она и поспешно добавила. – Ваше императорское
Мужчина скривился, точно от оскомины.
– Вы неисправимы! Что вы вообще здесь делаете?
– Я? – признаться, что заблудилась, было стыдно. – Я просто решила осмотреть парадные залы дворца, пока здесь никого нет…
– А здесь оказался я… Справляющий поминки… по дяде Францу…он ведь был моим дядей, впрочем, вы это знаете… – снова несколько глотков, пустая бутылка покатилась по ступеням, мужчина тяжело поднялся и протянул руку. – Поднимайтесь, присаживайтесь! Вам тоже пора привыкать!
– Спасибо. Возможно, в другой раз, – заученные фразы сами срывались с губ. Девушка попятилась, но Рудольф был быстрее. Он вскочил, на удивление быстро сбежал со ступеней и подошел вплотную:
– Пытаетесь ускользнуть от меня?
Он слегка пошатывался, запах коньяка смешивался с запахом дорого одеколона.
– Вы пьяны? – ахнула Амалия, пытаясь сообразить, что ей делать. Правила поведения строжайше запрещали девушкам оставаться наедине с пьяными мужчинами, поскольку последствия могут быть непоправимы.
– Да, – Рудольф кивнул так, что светлые пряди упали ему на глаза, придав его лицу мальчишеское выражение. – У Эдмунда был коньяк, он дал его мне, и я напился. Еще в карете.
– Зачем?
– Надо же было как— то… отпраздновать… – он зло усмехнулся. – Император умер, да здравствует тмператор… Это говорили в Парламенте… – он оглянулся, заметил пустую бутылку и скривился. – Почему они принесли мне только одну бутылку? Я же протрезвею, пока доберусь до своей спальни! Фриш!!!
– Ваше величество, может быть, вам не стоит… – попыталась увещевать его девушка, но он отмахнулся:
– Ну хоть вы не указывайте, что мне делать!
– Как вам будет угодно, – она обронила это холодно и повернулась, намереваясь уйти, но император ухватил ее за руку:
– Постойте, я снова обидел вас, верно?
– Нет, что вы! – она решила, что отрицание поможет сбежать, но хватка не разжалась.
– Обидел… – пробормотал мужчина, разговаривая, скорее с самим собой, – И вы ненавидите меня?
Девушка вздрогнула, вспомнив свои опрометчивые слова, сказанные в приемной.
– Вам показалось, – торопливо проговорила она.
– Нет, ненавидите… – император зло усмехнулся, – как и все эти…
Он кивнул головой в сторону двери, затем вновь посмотрел на Амалию, на этот раз задумчиво:
– Меня ненавидит красивая девушка…И что же теперь делать? Может быть…
Прежде, чем она успела
Мягкие губы едва заметно коснулись ее губ, она успела уловить аромат спиртного, а затем вдруг тиски, сжимающие ее талию, разжались.
На дрожащих ногах девушка отпрянула, с тревогой всматриваясь в лицо своего мучителя. На его губах была загадочная улыбка. В какой-то момент, у девушки закралось подозрение, что Рудольф не так уж и пьян, но она предпочла отбросить его. Какая разница, пьян император или трезв, его поведение было просто возмутительно. Странно только, что вместо праведной ярости Амалия испытывала лишь смущение и еще немного, и в этом следовало признаться самой себе, разочарование от того, что поцелуй не состоялся.
– Почему? – только и спросила она, голос звучал очень тихо. Император, казалось, наслаждался её изумлением:
– Почему я собирался поцеловать вас? Или почему я этого не сделал?
Опомнившись, она взмахнула рукой, пресекая возможные возражения.
– Неважно. Это не должно повториться.
Рудольф расхохотался.
– Амалия, – он произнес это имя, словно пробуя его на вкус. – Если вы останетесь и станете моей женой, то нам придется это повторить… и не только это! Уверяю вас, вам это понравиться…
– Вы говорите так, словно у меня есть выбор, – пробормотала она, хотя при мысли о том, что ей придется лечь в одну постель с этим мужчиной, сердце учащенно забилось
– Возможно… – Рудольф мрачно улыбнулся. – Например, вы можете сбежать из дворца, предпочтя размеренную жизнь с младшим сыном графа.
Кровь бросилась девушке в лицо. Он знал о ее невинных встречах с Клаусом, но, наверняка, считал их предосудительными. Именно поэтому император и вел себя с ней столь пренебрежительно и развязно. Обида захлестнула ее.
– Вы пьяны! – упрямо заявила она, чувствуя себя совсем глупой. Хотелось расплакаться, и лишь присутствие явно насмехающегося над ней мужчины заставляло сдерживаться.
– Верно, – кивнул он. – Пьян.
– Ваше поведение недопустимо!
– Что именно для вас недопустимо? – он уверенно протянул руку и провел пальцами по ее щеке. – Ваши глаза полны злости… Неужели вы рассердились за то, что я не поцеловал вас? Или за то, что упомянул о вашей первой любви?
– Отпустите меня, – попросила Амалия и, опомнившись, сразу же строго, как того требовали правила приличия, добавила, – уверяю вас, завтра вы наверняка будете сожалеть о своем поступке!